Вчера стало известно, что Следственный комитет возбудил первое в России дело по факту воспитания ребенка в гей-семье.
Справедливости ради замечу, что дело возбуждено не в отношении гей-пары (во всяком случае, пока), а против должностных лиц органов соцзащиты по ст. 293 УК РФ «Халатность». Как считает следствие, органы соцзащиты знали, что «мужчина с 2010 года воспитывает двух малолетних усыновленных мальчиков в условиях проживания с другим мужчиной. При этом он пропагандирует нетрадиционные отношения, формируя у детей искаженные представления о семейных ценностях, нанося вред их здоровью, нравственному и духовному развитию».
Следствие недовольно тем, что органы соцзащиты, зная, что мальчики фактически воспитываются в гей-семье, «не приняли надлежащих мер по защите несовершеннолетних от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Интересно было бы посмотреть на то, какие меры должны были принять органы соцзащиты – изъять ребенка? Завязать ему глаза? Обратиться с иском в суд об отмене усыновления?
Примечательно и то, что юридическая соль заключается не в факте усыновления ребенка, а в том, что ребенок воспитывался приемным отцом «в условиях проживания с другим мужчиной». То есть, это мог бы быть даже его биологический ребенок, доставшийся отцу, скажем, после смерти мамы или вследствие лишения ее родительских прав. Даже в этом случае, по логике следствия, органы соцзащиты должны были бы защитить ребенка «от информации, причиняющей вред здоровью и развитию». От информации – это, значит, от отца. Защитить. Спасибо.
Формирует искаженные представления о семейных ценностях… Наносит вред духовному развитию… На мой толерантный взгляд, подобные формулировки смотрятся в современной демократической свободной стране примерно так же, как пресловутое забивание камнями за супружескую измену.
Мой Telegram-канал