Вы заметили, что последнее время имя Анастасии Волочковой если и мелькает в прессе и интернете, то в связи с различными выходками и скандалами, а не с ее странными нарядами?
Нет, лучше одеваться балерина не стала — как и многие другие ее коллеги по цеху, к которым давно прилипли нелестные звания вроде «самая безвкусно одетая звезда», «трэш-дива» и так далее.
XX век был помешан на хорошем вкусе и безупречности — и к 1970-м людям это окончательно надоело, многие начали бунтовать, а спустя десятилетие безвкусица стала чем-то вроде тренда. Ну, не мне вам рассказывать про моду восьмидесятых: широкие плечи, лосины из лайкры, взбитые прически, леопард, блестящие ткани… И все это зачастую в одном образе!
90-е ненадолго привели нас в чувство: спорт, минимализм, строгие костюмы. А уже в начале 2000-х в повседневную жизнь снова ворвались леопард и золото, в компании с розовыми и лиловыми нарядами, расшитым стразами денимом, пергидрольными волосами и вырезами всюду, где только можно.
И все равно еще многие продолжали морщить носы и осуждать (по делу, по делу!).
Американская певица, фотомодель и дизайнер Пэрис Хилтон
Поп-группа Spice Girls
«Неправильное» или слишком странное платье всегда становилось сенсацией, и не то что на неделю или месяц — многие остались в истории.
Платье Шер от Боба Маки в 1986 году, платье-лебедь Бьорк в 2001-м и другие знаменитые наряды, которые с хорошим вкусом не стояли и близко.
Чтоб вы понимали: есть разница между неудачно выбранным нарядом (по цвету, по ситуации, по типу фигуры, да просто случаются иногда некрасивые или блеклые платья) и откровенным трэшем.
Посмотрите на эти леопардовые наряды и скажите: где вполне годный, где неудачный, а где (это легко) нарочитая безвкусица?
Тем не менее, если первые еще как-то обсуждают и пытаются придумать, что могло бы спасти неудачный наряд, до вторых почти никому нет дела. Подборки «10 звезд, которым пора завести стилиста» ушли в прошлое.
Никто не бросается писать разгромную статью по следам очередного провального выхода Риты Оры, Анна Делло Руссо в своих безумных нарядах уже скорее сливается с толпой, чем выделяется из нее, а бренды вроде Moschino уверенно популяризируют трэш-моду.
Почему мы перестали обращать на это внимание?
Во-первых, потому, что просто устали реагировать. Количество чудовищных нарядов растет, как и количество информации в целом, и если реагировать на каждый ляп — с ума сойдешь.
К тому же чем нас может удивить та же Волочкова, Надежда Кадышева или Наташа Королева?
Ну разве что тем, что вдруг наденут приличные однотонные платья сдержанной длины (но это, кажется, из разряда фантастики). А обилие вышивки, радикальное мини, просвечивающие соски и дикие сочетания мы уже видели, и не раз. Придумайте что-то иное, леди.
Надежда Кадышева
Во-вторых, мы сами устали от кучи правил. То с этим не сочетай, это не носи, это выкинь, а лучше сожги, да как ты вообще могла нацепить такую юбку с твоими-то ногами! И потому люди, которые осмеливаются носить то, что им взбрело в голову, где-то в глубине души и подсознательно, но капельку восхищают нас.
И многие звезды (и не только) пользуются этим средством, чтобы показать свою хулиганскую натуру, чувство юмора или заявить протест против системы.
Тем более, что «быть как все» — не лучший способ добиться популярности. У певицы Ники Минаж удачные образы не то что по пальцам пересчитать — их вообще найти трудно. Но это был ее способ быть замеченной, и он сработал. Что, впрочем, нисколько не делает образ Барби (на смуглой девушке) и латексные наряды более красивыми.
Певица Ника Минаж
А те, кто уже «набрал силу», через провальные наряды говорят: эй, смотрите, я настолько крута, что могу носить что угодно — и мой авторитет от этого нисколько не упадет!
Один из ярчайших примеров — Мадонна. Та же история с Гвен Стефани: она все так же порой носит странные костюмы, но если в начале карьеры ей за них доставалось, то сейчас они воспринимаются как ее органичная часть. А вот Бритни Спирс иногда достается до сих пор, не смотря на статус.
Мадонна
Бритни Спирс (слева) и Гвен Стефани (справа)
Стилисты и дизайнеры почувствовали эту нашу усталость. «Странный» стайлинг сначала неловко «мялся» на подиумах, и то у редких дизайнеров, а потом вдруг смело шагнул в модные съемки и, что еще важнее, на улицы.
В первую очередь это, конечно, касается стрит-стайла в столицах во время недель моды, но и обычные люди понемногу смелеют. И уже не всегда даже модный инсайдер скажет вам, где полная спонтанная безвкусица, а где виртуозно и специально закрученный ироничный микс из разномастной одежды и аксессуаров.
В-третьих — кажется, население планеты земля наконец учится принимать чужую индивидуальность. Раньше это было как «да, я понимаю, что у нее такой образ, но…», сейчас — «просто у нее такой образ». Точка.
Мне хочется верить, что все начинают понимать: даже если и нельзя одеть буквально все, что угодно, то уж точно одежда не является 100%-ным отражением личности. Потому что ее меняют как перчатки, и то, что на людях вы похожи на мамочку из БДСМ-борделя, не значит, что вы не являетесь заботливой мамой троих детей.
Так же, как и наличие на вас идеального костюма-двойки вкупе с приятной улыбкой не говорит о том, что вы не бродите по квартире в старом халате и не устраиваете мужу скандалы.
Одежда все чаще становится лишь способом сыграть какую-то роль (а не выразить себя), рассказать историю, напомнить о каком-то событии или даже продвинуть политические взгляды.
На церемонии MTV пару лет назад Кэти Пэрри со спутником обыграли знаменитый парный выход Бритни Спирс и Джастина Тимберлейка 2001 года, обруганный тогда всеми кому не лень (и продолжающий до сих пор попадать в антирейтинги). А вот на долю критики почти не досталось, скорее похвала — потому что все поняли, что это была ирония, а не модный промах.
Бритни Спирс и Джастина Тимберлейка (слева) и Кэти Пэрри (справа)
И наконец — вы никогда не замечали, как необъяснимо начинает нравиться что-то противное? Сигаретный дым, некрасивый на первый взгляд человек, блюдо или запах, которые раньше бесили, словечки, которые выводили из себя?
То же и с одеждой. И пожалуй, все это надо для того, чтобы соблюсти гармонию. Когда мы пресытимся уродством, нас снова ждет красота — ее в мире по-прежнему много.