Отец прослужил в армии всю войну, я имею в виду первую войну, до пяти лет я его не видел. Иногда я просыпался ночью, и видел большую фигуру хаски, она глядела на меня в свете свечей.
Однажды, ранним утром я услышал, как хлопнула входная дверь и раздался стук колес. Прибитые гвоздями подошвы сапог стучали по мостовой. Это были входящие и уходящие шаги отца. Как Санта-Клаус, он таинственно появлялся и исчезал.
На самом деле, мне нравились его визиты, было очень необычно. И не совсем удобно протискиваться между мамой и ним, когда я забирался в большую кровать ранним утром.
Отец курил, что придавало ему приятный запах. Затем шёл брить своё лицо, процедура интересная. Каждый раз, когда он уходил, то разрешал мне рассматривать сувениры, модели танков и гуркхские ножи с рукоятками из гильзы от пуль. А также немецкие шлемы и значки для шапок и пуговицы. Всевозможное военное снаряжение, всё это было аккуратно уложенное в длинный ящик на полу. И сложено в верхней части шкафа, на случай, если они когда-нибудь пригодятся.
Война была не самым лучшим периодом для всех людей. Но, для меня это время казалось мирным. Я больше времени проводил на чердаке. Окно моего чердака мать всегда задергивала шторкой. Я просыпался с восходом солнца, оно светило и радовало меня. Я высовывал руки из-под одеяла и называл их Госпожа левая и Госпожа правая. Придумывал юмористические сценки, в которых они главными героями сюжета.
Мои главные героини очень хотели, чтобы Санта-Клаус подарил мне на Рождество братика или сестрёнку. Мама убеждала меня, что мы не можем иметь ребенка, пока отец не вернется с войны.
После, я поднимался с кровати, ставил пуфик под чердачное окно и любовался высокими кирпичными домами. Которые все еще были в тени, а те что были на нашей стороне долины, были освещены и казались прекрасными.
После этого я шел в уборную, а затем навещал маму в её комнате и грелся в её тёплой кроватке. Она просыпалась, и мы разговаривали о разном. Я не замечал, как снова засыпал. И просыпался только тогда, когда слышал, как она внизу на кухне готовила завтрак.
После завтрака мы отправились в город. Заходили слушать мессу в церкви Святого Августина и молилась за отца. Позже делали покупки и отправлялись либо на прогулку за город, либо в гости к её подруге в монастырь Святой Матери Доминик. Мама записывала заказные о здравии отца и там за его молились.
***
Однажды, утром я забрался в большую кровать, и там, конечно же, был отец в своей обычной манере. Днём, вместо формы, он мог весь день ходить по дому в пижаме. Без формы он казался нам интересным. Мы были рады его возвращению домой. Мама объяснила, что наши молитвы были услышаны, и мы отправились в церковь, чтобы поблагодарить Бога за то, что он благополучно доставил отца домой.
В тот же день, придя к обеду, я снял сапоги, надел шлепанцы и присел на диван. Мама выглядела встревоженной и это портило ее красоту. Они с отцом о чем-то серьёзном разговаривали.
- Минутку, Лора, - мягко сказал отец. Так печально ты выглядела, когда у нас бывали скучные гости.
- Успокойся, дорогой, -ласково ответила мама.
Она просила меня не перебивать и дать поговорить с отцом. Им нужно было обсудить наши семейные дела.
После обеда, мама отправляла нас с отцом гулять по набережной. Мне было интересно смотреть на отца, как он кормил уток хлебом из своих рук. А я бросал крошки хлеба в воду, и рыбы съедали размокшие крошки одну за другой.
Вскоре отец присел на скамейку и там беседовал с мужчиной такого же возраста, как он. А я любовался природой.
Через час отец подозвал меня к себе и предложил прогуляться по городу в направлении к дому.
Иногда, я дергал его за пиджак и брюки. В отличие от мамы, отец вел себя терпеливо. Я смотрел на него и думал, что никогда не встречал человека, настолько погруженного в себя.
Дома за чаем снова начались разговоры с папой. Обсуждали новости из вечерней газеты. Каждые несколько минут он откладывал ее и рассказывал маме что-нибудь новое. Я чувствовал, что это нечестная игра. Как мужчина мужчине, я был готов в любой момент соперничать с ним за материнское внимание. Несколько раз я безуспешно пытался сменить тему.
- Лёнечка, ты должен молчать, пока папа читает!
Я заметил, что маме нравилось разговаривать с отцом больше, чем со мной. В тот вечер, когда мама укладывала меня спать, я задал ей вопрос.
-Мама, как ты думаешь, если я буду усердно молиться, Бог пошлет папу обратно на войну?
Она на мгновение задумалась.
- Нет, дорогой, - ответила она с улыбкой. Не думаю, что он это сделает.
-А почему бы и нет, мамочка?
- Лёнечка, потому что войны больше нет.
-Но, мамочка, разве Бог не мог бы устроить еще одну войну, если бы захотел?
-Не Бог творит войну, а плохие люди.
- О!- воскликнул я и был разочарован этим.
***
На следующее утро я проснулся в обычное время. Я вытянул ноги и придумал длинный разговор, в котором Миссис говорили о своих неприятностях с собственным отцом, пока не отдали его в приют. Я не совсем понимал, что это за дом, но для отца это было самое подходящее место. Потом взял стул и высунул голову из чердачного окна, чтобы разглядеть рассвет. Моя голова разрывалась от историй и планов, я ввалился в соседнюю комнату и в полутьме забрался на большую кровать. Рядом с мамой не было места, поэтому мне пришлось встать между ей и отцом. На какое-то время я забыл о нем и несколько минут сидел, выпрямившись, ломая голову, что бы с ним сделать. Он занимал больше своей доли кровати, и я не мог устроиться поудобнее, поэтому я дал ему несколько пинков, которые заставили его крякнуть и потянуться. Он все же освободил место. Мать проснулась и увидела меня. Я поудобнее устроился в теплой постели, засунув большой палец в рот.
- Мамочка! Я напевал, громко и удовлетворенно.
-Т-с-с-с! Дорогой, - прошептала она. - Не буди папу!
Это было новое событие, которое грозило стать еще более серьезным, чем разговор с папой. Жизнь без моих утренних совещаний была немыслима.
- Но почему? - Строго спросил я.
- Потому, что папа устал. Мне никогда не нравилась такая болтовня, она всегда казалась мне неискренней.
- О! Воскликнул я обаятельным тоном:
- Знаешь, мамочка, куда я хочу пойти с тобой сегодня?
- Нет, дорогой, - вздохнула она.
-Я хочу, спуститься в долину к реке и там наудить удочкой рыбы для нашего кота.
-Хорошо малыш, я подумаю над твоим предложением. Хочешь чая? Спросила мама тихим, кротким голосом.
- Чай? - возмутился отец. Вы знаете, сколько сейчас времени Немедленно отправляйся спать в свою кровать!
С каждой минутой я понимал, что отец был лишним, он мешал мне общаться с мамой. Приходилось отменять свои детские планы.
Отец проснулся, прямо в кровати раскурил трубку, его не волновало, что я ребёнок. Затем, он пошел на кухню заварить чай, принес маме чашку, а мне не принес.
- Мама, крикнул я, - я тоже хочу чаю!
- Ты можешь пить чай из моего блюдца, я не возражаю.
Это все решило. Либо отцу, либо мне придется покинуть дом. Я не хотел пить чай из маминого блюдца. Я хотел, чтобы в моем доме ко мне относились как к равному. Чтобы досадить ей, я выпил весь чай из её кружки. Она это восприняла спокойно. Но, в тот вечер, укладывая меня спать, она мягко сказала.
- Лёнечка, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.
- В чем дело? - Спросил я.
- Пожалуйста, утром не беспокой папу. Обещаешь?
-Опять папа! Но, почему? - Спросил я.
- Потому что папа устаёт на работе и плохо спит. Так ты обещаешь не будить его? Обещаешь?
В ответ на мамину просьбу, я сказал ей:
-Хорошо, я постараюсь вас не тревожить.
***
Мама разложила все мои игрушки вокруг кровати. Так она знала, что я проснулся и иду к ним в комнату. Проснувшись, я помнил о своем обещании. Я вставал с кровати, садился на пол и играл часами. А потом забирался на стул и смотрел в чердачное окно еще несколько часов. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь из родителей приготовили мне чашку чая. Наконец я не выдержал и пошел в их комнату. Я похлопал её по плечу, она проснулась и подвинулась. Рядом с мамой было тепло и уютно, как раньше.
- Лёнечка, - прошептала она, крепко сжимая мою руку, - что ты обещал?
-Но, я хочу поговорить, мамочка, - простонал я.
- Этот чертов ребенок! Неужели он никогда не спит? Пора ему топать в свою комнату, - крикнул отец.
Он выглядел сердитым. Мама велела мне открыть дверь в мою комнату и лежать в кровати с открытой дверью. Я побежал с визгом в самый дальний угол комнаты и рыдал от обиды.
Отец резко сел в постели.
- Заткнись, щенок, - сказал он сдавленным голосом.
Я был так поражен, что перестал визжать. Никогда и никто не говорил со мной таким тоном. Я недоверчиво посмотрел на него и увидел, что его лицо исказилось. И только тогда я осознал, как Бог нянчился со мной, слушая мои молитвы о благополучном возвращении этого монстра.
- Заткнись, ты! - Завопил Я вне себя.
-Что ты такое сказал? - закричал отец, вскакивая с кровати.
-Михаил! - закричала Мама. -Разве ты не видишь, что ребенок к тебе не привык?
- Я вижу, его лучше кормят, чем учат, - прорычал отец, дико размахивая руками. Он хочет, чтобы ему надрали задницу.
Все его предыдущие выкрики были ничем по сравнению с этими непристойными словами, относящимися к моей персоне.
- Шлепни, может легче станет! Истерически закричал я.
Тут он потерял терпение и бросился на меня. Он сделал это с неубедительностью, которую можно было бы ожидать от мужчины. Я видел испуганный взгляд матери, она вздохнула с облегчением, когда все закончилось простым стуком. Совершенно незнакомый человек, за которого я молился, чтобы он вернуться с войны домой. С надеждой, что он станет мне заступником и не сделает меня сумасшедшим. Я визжал и плясал босиком, а отец, неуклюжий и волосатый в одной короткой серой армейской рубашке, смотрел на меня сверху вниз, готовый прихлопнуть. Наверное, именно тогда я понял, что он тоже ревнует. Рядом стояла мама в ночной рубашке, вид у нее был растерянным. Мне казалось, что она не заслужила этого.
С того утра мы с отцом вели откровенные беседы. Я сказал ему, что он пытается красть мое время с мамой. Он обвинял меня в том-же. Мы условились быть с мамой по очереди. Когда я общался с мамой, то он искал пару старых сапог, которые, как он утверждал, оставил в начале войны. А когда отец общался с мамой, я играл со своими игрушками и не мешал их разговорам.
Однажды вечером, он показал своё не довольствие. Когда он вернулся с работы домой и застал меня, играющего с его полковыми значками, Гуркхскими ножами и пуговицами. Мама взяла у меня коробку и сказала.
- Лёнечка, ты не должен играть с папиными игрушками, пока он тебе не разрешит.
Отец почему-то посмотрел на нее так, словно она его ударила, а потом отвернулся нахмурившись.
-Это не игрушки,- проворчал он, снова снимая коробку, чтобы посмотреть, не стащил ли я что-нибудь. Некоторые из этих диковинок очень редкие и ценные.
Время шло, и я все больше понимал, как он умудряется отчуждать нас с матерью. Хуже всего было, что я не понимал, чем он привлекал маму. Во всех отношениях он был менее обаятельным, чем я. У него был общий акцент, и он шумел за чаем. Какое-то время я думал, что ее интересуют газеты, поэтому придумал для нее какие-то Новости. Тогда я подумал, что это, может быть, курение? Которое лично мне показалось привлекательным. Я взял его трубки и пошел вокруг дома, капая в них, пока он не поймал меня. Я даже шумел за чаем, но мама делала мне замечание, а ему нет.
***
Однажды вечером, я решил признаться маме о своём решении.
- Мама,- ты знаешь, что я буду делать, когда вырасту?
- Нет, дорогой, -ответила она. Что?
-Я женюсь на тебе, - тихо сказал я.
Отец громко расхохотался. А мама, несмотря ни на что, была довольна.
- Мне приятно это слышать? - сказала она с улыбкой.
-Я мечтаю о большой семье, - уверенно сказал я. - Поэтому у меня будет много детей.
-Лёнечка, скоро в нашей семье родиться малыш! И мне нужно будет помогать ухаживать за ним.
Я был рад, что мама с отцом наконец подарят мне брата или сестру. Они считались с моими желаниями.
После рождения малыша нам приходилось ходить дома на цыпочках, чтобы не разбудить Ванечку. Я не мог понять, почему ребенок не спит в положенное время. Иногда, чтобы не дать ему уснуть днем я щипал его. Однажды, мать застала меня за этим занятием и безжалостно отшлепала.
Вечером, я ждал, возвращался отца с работы, играя в паровозики в палисаднике. Убедившись, что отец близко, я громко заговорил, будто сам с собой: Если еще один чертов ребенок войдет в наш дом, я навсегда убегу из него!
Отец остановился и засмеялся, затем посмотрел на меня через плечо.
-Что ты там сказал? - с насмешкой спросил он.
-Я просто разговаривал сам с собой, это личное,- ответил я, пытаясь скрыть свой гнев на брата, что по ночам не давал нам спать.
Он повернулся и молча вошел в дом.
Заметьте, я намеревался сделать это как предупреждение, но результат оказался положительным. Отец стал очень любезен со мной. Конечно, я его понимал. Мама постоянно любезничала с Ванечкой. И даже во время еды она вставала из-за стола и таращилась на него, лежащего в колыбели. Она просила отца и меня сделать то же самое.
Он выглядел уставшим и делал вид что не понимает, о чем ему говорят. Он жаловался на то, как Ванечка плачет по ночам и все не высыпаются из-за него. А мама выговаривает отцу, что малыш плачет только тогда, когда его что-то беспокоит. Это выглядело вопиющей ложью, потому что Ванечка плакал, требуя от мамы внимания. Было очень больно видеть, насколько она простодушна.
Отец не был привлекательным, но у него был прекрасный талант видеть людей насквозь. Однажды ночью я вздрогнул и проснулся. Рядом со мной кто-то лежал в постели. На какой-то миг мне показалось, что это мама. В темноте я услышал тяжелое дыхание отца. Я понял, что он злился на маму из-за Ванечки. Его выгнали с кровати, как когда-то он выгнал меня. Я не хотел думать об этом капризном и эгоистичном малыше. Которому мама отдавала всю свою любовь и заботу.
Мне немного было жаль отца, я хорошо понимал его. Погладив отца за плечо, я сказал: "Ничего, прорвёмся!"
-А ты чего не спишь? Укрывайся одеялом и спи.-Он тихо шепнул мне на ушко.
Затем обнял меня своей костлявой рукой. И в тот момент я понял, как хорошо, что мой отец вернулся с войны живой. Пусть лучше такой будет отец, чем никакого.
На Рождество он купил мне шоколадку и модель железной дороги.
Конец.
Встретимся в следующей публикации.