Я написал ей, и она согласилась встретиться. Москва, какое-то кафе. Лизка пьëт кофе и сверлит меня взглядом. Недовольна и рассержена, словно кошка, которую потревожили во время сна.
Я счастлив, что вижу еë и, наверное, даже смогу дотронуться до Лизкиной руки, когда она станет чуть более умиротворённой.
Я настолько рад моменту, что люди, снующие около нас и задевающие мой стул, вызывают лютую злость за то, что мне приходится отрывать взгляд от еë лица.
- Ты какой-то напряжëнный.
- Нет, Лиз, просто многое хочется сказать.
Хмыкает в ответ. Я не могу перестать улыбаться. Радость от встречи распирает меня изнутри настолько, что хочется кричать об этом с вершины самой высокой горы.
- Давай пообедаем? Я заказал пасту.
- Ну давай. А то непонятно - молча глядеть на тебя, что-ли.
- Ладно, не злись, - я примирительно и осторожно дотрагиваюсь до еë запястья.
Бровь у Лизки вопросительно поднимается, но руку не убирает. Значит, не возмущена.
- Я имею право злиться.
- Я тебя понимаю. Я тебе так рад. Давай просто пообщаемся, поговорим, как раньше? Или, хочешь, выскажем всё друг другу начистоту? Или вспомним смешные случаи из детства? Помнишь, как батюшке в православном лагере соль за утренней трапезой в чай подсыпали?
Лизка засмеялась, как всегда, с набитым ртом.
-Прекрати, я сейчас умру.)
- Делай, что хочешь, но, умоляю, сохрани съеденные макароны в животе.
Смеëтся ещё громче и запивает вином.
- Ладно, Никит, если серьëзно - почему так долго молчал? Понимаю, ушёл в армию, захотел изменить свою жизнь.
А я что же?
- По-моему, ты не слишком и скучала, дорогая.
- А, вот и оценочные суждения подъехали. А кто письма тебе писал, сердечки на конвертах рисовал? Целый год, между прочим.
- Мне очень нужно было разобраться в себе. Я боялся думать, что люблю. Я боялся последствий.
- Первый раз вижу, с каким удовольствием человек признаётся в своей трусости.
- Я не знал, как вообще быть с тобою, мы такие разные. И жизнь у нас разная была. Я хотел остаться без тебя и всë для себя решить. Год получал твои письма, и это меня поддерживало. А второй год поддерживало только то, что имею возможность их перечитать.
- А, понимаю. Сейчас настал момент истины.
Обратите внимание: «Влияние воспитания» или три весомых отличия русских детей от американских.
Ты понял, что любишь, и теперь мы можем быть вместе. Так, да?- Из твои уст сейчас это звучит по-дурацки.
- О милый, из твоих ещё хуже, поверь.
Нет, погоди, ты это всерьëз? Объявиться через пару лет и сказать мне всë это? У меня своя жизнь, она мне нравится, а ты планируешь втиснуться в неë?
- Я всë понимаю, правда. Я не знал, что отвечать на письма, поэтому писал о погоде, избавляя себя от того, чтобы отвечать на главный твой посыл.
Два года - большой срок, и я не хотел тебя привязывать, не будучи уверенным в том, что чувствую.
- Поняла. Заботился о моей добродетели. Как тебе это удаëтся?
- Что?
- Играть в проклятое благородство.
- Я думал о тебе каждую минуту времени, проведëнного не с тобой. Я бежал марш-бросок в полной выкладке и думал о тебе, я заступал в наряд и думал о тебе, я ложился по команде «отбой» и думал о тебе.
- Супер. А мне было 17, я писала любовные письма парню, в которого влюбилась и который сказал мне перед уходом, что мы "просто друзья".
История про похищение зелëными человечками выглядела бы более благонадëжной, ей-богу.
- Ей-богу, - меня очень веселит это выражение.
- Что?
- Ничего. Просто это редкое выражение среди нынешней молодëжи. Очень тебе идëт.
- Я не знаю, что сказать, Никит. Ты прав - два года большой срок. Я понятия не имею, каким ты стал. Неужели непонятно?
После армейки я добивался Лизкиной благосклонности почти год. Как ни странно, это было нетрудно. Я был уверен в том, что мы созданы для того, чтоб быть вместе. И в том, что она чувствует то же самое.
Я любил Лизку так, что мне казалось, моë сердце лопнет от нежности. Когда она забирала волосы в хвост, на её шейке были видны голубые жилки. А волосы на висках завивались в лёгкие кудряшки. Сколько бы я ни смотрел на неё, сердце замирало от любви.
Я сам иногда «пробовал на вкус» эти слова - «сердце замирало от любви»! Как пошло звучит, надо же. Но как ещё обрисовать то ощущение, когда я смотрел на еë бронзовые от загара руки, на еë выгоревшие волоски, и моë сердце пропускало удары через раз. Лизка прижимала свою голову к моей груди, моргала, щекоча меня ресницами, а моë сердце ухало куда-то вниз. Как на американских горках.
Ни до, ни после я не испытывал ничего подобного.
Продолжение следует...
#солдатские истории #армейские истории #рассказ о любви #первая любовь #любовь на всю жизнь #история из жизни #история любви #любовный рассказ #история из реальной жизни #отношения
Больше интересных статей здесь: Психология.
Источник статьи: Я смотрел на неё, а моё сердце ухало вниз, как на американских горках.