Или мой первый опыт общения с дамой а-ля яжемать, у которой есть яжеребёнок.
Несколько лет назад обстоятельства вынудили меня снять комнату. Искала долго. То сарай по цене хором, то даже двери в комнату не было. Нашла неплохой вариант, созвонилась, приехала смотреть.
Двухкомнатная квартира. В одной комнате — женщина с ребёнком, во второй — я. Женщина с ребёнком оказалась хозяйкой жилплощади.
— Ребёнку уже пять лет, по ночам не ревёт. С утра до вечера в садике, на выходные уезжает к бабушке. Не побеспокоит, — уверяла меня собственница.
Шестой этаж , адекватная цена, хозяйка, вроде, адекватная. Всё подходило.
— У меня брат риэлтором работает. Если надумаете снимать, договор через него подпишем. Я — женщина одинокая, мало ли что, — смущённо призналась она, услышав о моём желании снять её комнату.
Я должна была оплачивать треть от счетов за коммунальные услуги. В комнате были кровать, шкаф, письменный стол, пара стульев, ковёр на полу. Холодильник, плита, микроволновка и стиральная машина в общем пользовании. Вешалка в прихожей, отдельная полка для обуви. Шкафчик в ванной, запирающийся на ключ. Все условия для комфортного жительства. Она даже отдельно обговорила возможность приводить гостей. Чтобы не поздно и тихо.
Я подписала бумажку с её братом и стала собирать вещи по старому месту жительства. Перевезла своё барахло, заплатила за месяц вперёд.
В первый же день меня смутила одна деталь: на пластиковом окне в снятой комнате не было ручки. Я подошла к арендодателю и спросила, как я должна проветривать комнату. Тем более, при осмотре комнаты ручка была.
— Я сняла. Вдруг мой ребёнок в Вашей комнате окно откроет и выпадет? — похлопала она глазками.
— Простите, а что Ваш ребёнок будет делать в комнате, которую я сняла? — удивилась я.
— Онжеребёнок! — услышала в ответ. — Пусть ходит там, где хочет. А если Вам надо будет ручку, подойдёте и попросите. Я дам. Но с возвратом.
Я прокашлялась:
— Простите, но я повторюсь: что Ваш ребёнок будет делать в комнате, которую я арендую?
— Что делать? Играть, например. Или вы перед его носом дверь захлопните? — рассмеялась квартирная хозяйка.
"Играть" — было мягко сказано. Приходя из садика, чадо сразу вламывалось ко мне, никого не спрашивая. Если в выходные я отлучалась, то замечала следы его пребывания. Разговоры с его матерью не помогали.
— Ой, Вам жалко что ли? Онжеребёнок! — как мантру твердила она.
Тогда я и поняла: надо съезжать. Но были оплачены ещё три недели, я пожадничала.
Добыть оконную ручку для проветривания было непросто. Только в моём присутствии дома и под личную ответственность. А узнав, что я работаю музыкальным педагогом в детском саду, хозяйка квартиры стала настаивать на частных бесплатных уроках для её отпрыска.
Придя домой, я могла застать на синтезаторе левую записанную мелодию: "Ой, он у меня такой музыкальный! Поиграл немножко!" Пару раз, на ночь глядя, она оставляла ребёнка одного и уходила до утра, по возвращению посмеиваясь: "Вы же дома, приглядели бы!"
В любой момент дверь съёмной комнаты могла распахнуться, отступая перед криком ребёнка. Я предложила хозяйке поставить шпингалет изнутри. Ибо достал.
— Дамочка, Вы забываетесь! Это — моя квартира! — гневно отреагировала мамаша, сделав акцент на том, что её ребёнок в квартире — царь и бог. — Он будет ходить туда, куда хочет ходить!
Я постаралась объяснить, что сняла у неё комнату за деньги, а не приехала в гости или нанялась в бесплатные няни.
— Собирайте вещи и уходите, если что-то не нравится! — заявила она мне.
В качестве наказания за мои претензии, она перестала давать мне ручку от окна. Тогда я твёрдо решила съехать.
Пилить за деньги она начала меня за полторы недели до даты, обозначенной в договоре. То бишь, за полторы недели до первого дня второго месяца, проведённого у неё в квартире.
— Мне надо за садик заплатить! — в безапелляционной форме поставила меня перед фактом мамашка.
Я ткнула ей в нос договор: живу две с половиной недели, оплачен месяц. Следующая оплата будет в число моего заезда.
— Сразу видно — ты не мать! — припечатала меня мисс уязвлённое материнство.
К тому моменту ситуация с окном начала меня напрягать и я попросила оконную ручку у знакомого. Он мне дал, я стала наслаждаться свежим воздухом. Целый день наслаждалась.
— Да как ты смеешь! — она вломилась ко мне без стука. — А если мой сын выпадет? Дай сюда! — она протянула руку за ручкой. Сдал меня маленький гадёныш, который увидел открытое окно.
Я отказалась и начала ещё раз рассусоливать дамочке свои права.
— Для меня самое главное — интересы моего ребёнка! Я же мать! Я обязана следить за его безопасностью! Нечего открывать окна в моей квартире! — орала она.
Я дожила свои оплаченные дни чисто из принципа. Весь остаток оплаченного месяца. Шугая и выгоняя ребёнка хозяйки квартиры из комнаты. Моя комната, я за неё деньги заплатила. Осознаю: надо было сразу съехать, как раздались эти оры, что её ребёнок может шастать где угодно. Но было жалко: я заплатила и хомяк в душе протестовал против выбрасывания денег на ветер. Тем более, что договором об аренде комнаты можно было только подтереться.
Сейчас моему сыну три года. И он не возьмёт чужую конфету, оставленную на столе без присмотра. О той даме и её ребёнке я вспоминаю с содроганием: как можно до такой степени положить болт на воспитание? Онжеребёнком ребёнок будет не всегда. Надеюсь, никогда больше с ней не встретиться. А с её онжеребёнком — тем более.