Это произошло совершенно неожиданно. Примерно пять лет назад. В тот день я объявила войну собственным ягодицам…
До этого момента мы сосуществовали в полной гармонии, как лучшие друзья. Я баловала их ароматными гелями для душа и модным нижним бельём, отдавая предпочтение боксёрам. Классические модели казались им слишком скучными, поэтому в ход шли яркие боксёры — в горошек, с уточками или цветами. Моя попа с удовольствием позировала перед зеркалом, явно довольная обновками.
Со своей стороны, она честно выполняла возложенные на неё обязанности. Она всегда выглядела достойно — и в одежде, и без, сохраняла безупречную репутацию и была приятна в общении. Её можно было без стыда демонстрировать на пляже, в светском обществе или во время похода за грибами. Из всех частей моего тела попа была, пожалуй, самым дисциплинированным органом. Ну, разве что после пупка.
И вот однажды я оказалась перед зеркалом в чужой ванной комнате. Там было окно — видимо, чтобы прохожие не заподозрили хозяев в излишней скрытности. Солнечный свет заливал кафель и моё отражение. Вытирая волосы, я невольно бросила взгляд ниже спины. И испытала шок от предательства. «Как ты могла? Зачем?» — с грустью спросила я свою некогда идеальную часть тела. В ответ — лишь виноватое молчание. Так я впервые осознала, что у меня есть целлюлит.
Загадочный гость: кто такой целлюлит?
Наши мамы и бабушки даже не слышали этого слова. Их лексикон ограничивался «целлофаном» и, может быть, «целлулоидом». Прабабушки же и вовсе обходились без этих терминов и чувствовали себя прекрасно. Если проследить историю взаимоотношений женщин и целлюлита, откроется любопытный факт: врагами они стали совсем недавно, каких-то жалких пятьдесят лет назад. До этого целлюлит мирно проживал в женском теле, пользуясь всеми правами законного жильца.
Раньше у женщин просто не было времени на подобные мелочи. Их жизнь состояла из корсетов, кринолинов, париков и прочих прелестей, включая мелких паразитов, которые заводились при недостаточной гигиене. К тому же, фасоны платьев демонстрировали публике лишь верхнюю часть дамы — своего рода палубу и мачты. «Киль» же был надёжно скрыт под слоями юбок и нижних одежд. Степень «оброслости» целлюлитом никого не волновала и становилась приятным сюрпризом для мужа после свадьбы.
Стоит отметить, что мужчины той эпохи были непритязательны и сговорчивы. За девственность и хорошее приданое они готовы были жениться даже на обладательницах обильных «месторождений» целлюлита. Если приданое было особенно богатым, вопрос о девственности отходил на второй план, а о целлюлите и вовсе забывали.
Стандарты красоты того времени были крайне благосклонны к целлюлиту. Женщин делили на красивых и худых. Худые по умолчанию не могли считаться красивыми. Худоба означала либо болезнь, либо, что ещё хуже, склонность к размышлениям, которые отвлекали от еды. А вдруг такая женщина додумается до права на труд или на половину имущества мужа при разводе?
Мужчины панически боялись худых. Женщинам приходилось с утра до ночи поглощать пирожные и бланманже, чтобы доказать, что они не такие, ни о чём не думают, а книгу взяли лишь как подставку под тарелку с бужениной.
За это их любили и писали с них картины такие мастера, как Рембрандт и Рубенс. На их полотнах пышные дамы, притворяясь Венерами и Данаями, томно демонстрируют все свои выпуклости и впадинки, тщательно выписанные художником. Они спокойны и ленивы, им некуда спешить. Они уверены, что мужчины их обожают и готовы сражаться насмерть за право прикоснуться к их пухлым пальчикам.
Переломный момент: 20-ый век и Мэри Куант
Но время шло. Наступил двадцатый век. Дамы выбросили корсеты, обрезали волосы и увлеклись спортом и эмансипацией. Юбки неуклонно укорачивались, и к концу пятидесятых остановились на отметке «чуть ниже колена». Целлюлит начал нервничать, охваченный дурными предчувствиями.
И тут случилось нечто ужасное. Грянули шестидесятые. Британский модельер Мэри Куант осенила гениальная мысль: ноги женщинам нужны не только для ходьбы. С помощью ног можно парализовать уличное движение, увести чужого жениха или выторговать скидку в магазине. «Эврика!» — воскликнула Мэри Куант и изобрела мини-юбку. Мини-юбка оказалась крайне принципиальной и капризной особой. Она наотрез отказалась соседствовать с целлюлитом и при каждом удобном случае тыкала в него пальцем, осыпая обидными прозвищами.
На целлюлит начались гонения. Поначалу стихийные и не слишком заметные, но механизм был запущен. Наконец, в 1973 году решающий удар нанесла другая предприимчивая дама — Николь Ронсар. Владелица престижного салона красоты в Нью-Йорке, она жаждала большего. И она опубликовала в журнале Vogue статью о «неэстетичных неровностях» на женской коже, дав им громкое имя — целлюлит. И призвала всех немедленно начать борьбу с этим безобразием. Разумеется, по её собственной методике.
«О, нет!» — в отчаянии воскликнул целлюлит, обретший, наконец, своё имя. «О, дааа!!» — с облегчением выдохнула косметическая индустрия, потирая руки от предвкушения гигантских прибылей.
Война без конца: антицеллюлитный джихад
С тех пор против целлюлита ведётся тотальная война. В бой брошены все рода войск: от «пехоты» в лице фитнес-тренеров до «тяжёлой артиллерии» — пластических хирургов. В лабораториях кипит работа, заводы выпускают тонны кремов и сывороток, а СМИ активно поддерживают ажиотаж. Прибыли от продажи антицеллюлитных средств исчисляются таким количеством нулей, что даже наркобароны плачут от зависти, не понимая, как можно так легально богатеть.
Правда, врачи в отчаянии разводят руками и твердят, что целлюлит — это не болезнь, а для женщины за тридцать, обременённой детьми, работой и бытом, это и вовсе норма. Но кто станет слушать этих зануд, когда на кону — путёвка в Турцию и новое бикини? И каждую весну женщины, словно по команде, выходят из спячки и стройными рядами направляются в фитнес-клубы и салоны красоты. Они несут, несут свои кровно заработанные деньги в погоне за мечтой. За маленькой, но такой важной женской мечтой, которая прячется за глобальными желаниями о вечной любви, чистой экологии и мире во всём мире.
Мечтой о том, чтобы хоть раз. Раздеться на пляже. И быть. Неописуемо. Невероятно. Невозможно. Антинаучно. КРАСИВОЙ.
