За последние дни в моих разговорах неоднократно всплывала тема сложных взаимоотношений со старшим поколением. В половине случаев речь шла о том, как вместо поддержки и понимания звучат фразы в духе «вот раньше никаких депрессий не было» или «в твои годы уже в поле работали». В другой половине — о настойчивом давлении со стороны родных, заставляющих делать то, без чего вполне можно обойтись: терпеть неудачные отношения, вручную стирать пелёнки, носить неудобную обувь или мыть полы по три раза в день.
Парадокс близких людей
Казалось бы, родные должны понимать и поддерживать. Почему же мама, которая всю жизнь мыла полы трижды в сутки, не может разрешить ни себе, ни другим делать это раз в два дня? Где та грань, которая отделяет заботу от навязанного контроля?
Личный опыт: история с волосами
Эта тема стала для меня особенно острой, когда вчера я обнаружила, что старшая дочь самостоятельно и довольно радикально подстригла себе волосы. Не в салоне, а дома, ножницами. И это далеко не первый её эксперимент: до этого были цвета от классических до ярко-синего, изменения длины и формы чёлки. Признаюсь честно, не все её творческие порывы мне по душе.
В моём детстве подобное было абсолютно невозможно. Распущенные волосы уже считались почти преступлением, а о стрижках или окрашивании не могло быть и речи — только «через мамин труп». Её аргумент был железным: она столько лет ухаживала за этими волосами, чтобы я их потом не испортила.
Боль нереализованного желания
Каждый раз, когда дочь что-то меняет в своей внешности, я ловлю себя на мысли: «Меня бы за такое убили». И становится больно — не за неё, а за ту девочку, которой было нельзя. Казалось бы, что мешает сейчас взять и покраситься в любой цвет? Но дело в том, что «ложка хороша к обеду». Сейчас это уже не то же самое желанное действие, не та свобода, которую хотелось ощутить тогда, в подростковом возрасте. Мне жаль себя прежнюю, которой было запрещено то, что многим сверстницам разрешалось. Всего лишь волосы, а сколько в этом символики.
Механизм переноса запретов
Теперь я гораздо лучше понимаю тех, кто не может разрешить другим — даже собственным детям — то, что когда-то было запрещено им самим. Будь то возможность не мыть полы ежедневно, поехать в отпуск без детей или, наоборот, с малышами, признать свою усталость или силу, уйти с нелюбимой работы или остаться на любимой, но малооплачиваемой.
Корень проблемы — в острой боли от осознания, что кто-то делает то, что могло бы сделать твою собственную жизнь лучше, счастливее, свободнее. Больно видеть, как другому можно то, что тебе было категорически нельзя.
Можно ли это исправить?
К сожалению, не всегда. Чтобы научиться разрешать себе то, что десятилетиями было под запретом, требуются колоссальные внутренние силы и время. Это похоже на смену «прошивки» — глубинных установок личности. Да и возможность, как та ложка, часто ценна именно вовремя. Аналогично сложно проявить сострадание к тому «внутреннему ребёнку» в себе, которому было больно от этих запретов — это тоже требует пересмотра жизненных сценариев.
Иногда психологически проще устранить «триггер» — то, что напоминает о несправедливости. Если есть такая возможность, человек может подсознательно стремиться просто запретить другим то, что вызывает у него эту боль, особенно если он обладает для этого властью или авторитетом.
