Из личного архива
Сочетание потрясающего тембра, одновременно сильного и нежного – с каким-то поистине драматическим взглядом, и все это при могучем телосложении бывшего боксера не оставили зрителям шансов. Сразу было понятно: перед нами редкий человеческий и лирический экземпляр, с талантом сложным, многоуровневым, интересным. Впрочем, сам о себе он куда более скромного мнения.
Ему только что исполнилось 37. Мы знаем о нем по участию в "Голосе" - многие считает его феерическим. Хотя этому, конечно, предшествовала своя, интересная и насыщенная жизнь. Участие в созданном им коллективе, съемки в развлекательных передачах, преподавание.
Кто такой Михаил Озеров, когда и где его можно послушать и что он вообще думает о самом себе в частности и музыке в целом? Рассказывает он сам.
О славе, признании, своем месте в музыке:
Чем, кстати, объясняется ваш выбор сделать это интервью? Вы говорите о какой-то глубине, множестве слоев и смыслов во мне самом и том, что я делаю. Но я вас уверяю: нет никаких глубоких и тайных смыслов. И когда мне говорят о моих вокальных способностях, я тоже склонен подвергать это сомнению. В том же "Голосе" есть куда более сильные, мелодичные и глубокие голоса, сравнение с которыми мне трудно выдержать.
Никакие знакомства со звездами, никакая всероссийская известность по-настоящему ничего особенного не дают. Если только ты не Иван Ургант или Дмитрий Нагиев, которые всегда и повсюду что-то ведут, и потому приглашаемы на корпоративы и вечеринки…
Про "Голос", жизнь, себя в ней:
За последнее время мое мировоззрение сильно поменялось. Избавился от многого, что мне кажется лишним – от вредных привычек, если приводить простой пример. Мне кажется, сегодня так многое незаслуженно обесценивается. Даже человеческая жизнь.
Из личного архива
У меня вообще ощущение, что я в принципе ничего не решаю, что меня просто волочит по жизни чья-то уверенная рука. Это нельзя считать моим волевым решением. В том числе, так можно сказать и о переезде в Москву, об абсолютно случайном попадании на "Голос", о знакомстве с Градским. Все слишком случайно! А, стало быть, случайностей не бывает…
Вот мы с вами разговариваем преимущественно о моей исполнительской ипостаси, тогда как я довольно долго был еще много кем. Таксистом, сборщиком алюминиевых и пластиковых окон и дверей на производстве, а не только и не столько даже преподавателем в музыкальном колледже, например. Как бы то ни было и что бы я теперь ни делал, сейчас я уже не позволю себе изменить себе самому. Делать что-то только ради выживания - нет. Я лучше не буду получать ни копейки и никто обо мне не узнает, но я буду заниматься только тем, что действительно мое.
О музыке сегодня и своём месте в ней:
Большое заблуждение, что я какой-то особенный вокалист. Я себя совершенно таковым не считаю и у меня даже есть ряд доказательств, что это не так. Во-первых, я еще в юности, и даже в детстве не раз срывал себе голос, да так, что удивительно - как вообще какие-то звуки еще издаются. И сам по себе мой физиологический материал быстро утомляемый, слабый. Когда я выступаю в «сборной солянке» - в каком-то общем концерте с разными исполнителями - звукорежиссеры всегда удивляются тому, что меня приходится сильно «вытягивать» по сравнению с другими. Потому что у остальных голоса звонче, ярче, мощнее. Мой голос более тусклый, разреженный и его практически не слышно. Поэтому свою популярность могу объяснить так: люди любят сами себе домысливать некий образ, который им приятнее было бы видеть на экране. Любят находить рифму своим душевным переживаниям в ком-то, кого им предлагают СМИ. Другими словами, любят лепить себе героев. А ведь по сути я ничего существенного не сделал: просто исполнил чьи-то сочинения. Так делают в любом караоке.
У меня академическое образование, хотя я довольно неохотно учился, крайне поверхностно, лишь бы только на «тройку» сдать. Но параллельно с этим я постоянно занимался саморазвитием, даже и сам того не осознавая. Занимался и сочинительством, и подбором музыки, и какими-то музыкальными экспериментами. Всегда был в творческом поиске подобно тому, как маленький ребенок изучает свой речевой аппарат: постоянно "гулит", издает какие-то звуки – так же и я изучал этот музыкальный мир. И мое самостоятельное развитие, пожалуй, оказалось для меня более результативным, нежели официальное образование.
О Градском и его театре:
С Градским мне очень комфортно. Мне кажется, что из всего его окружения я понимаю и чувствую его лучше всех остальных. Я говорю это не для того, чтобы похвастаться. Скорее для того, чтобы выразить свое сочувствие, потому что этому человеку непросто. Я не хочу сказать, что он в чем-то ущемлен или несчастен, у него все замечательно. Но мне кажется, его очень неправильно понимают. Расхожее заблуждение – что Градский любит только самого себя и больше ничего вокруг себя не замечает и не признает. А он просто молниеносно зрит в корень, видит, замечает абсолютно все. Что-то лишнее и запутанное он моментально отбрасывает и отсекает. К сожалению, такой дар не часто встречается в людях, поэтому он далеко не всем понятен и не все готовы мириться с его раздражительностью.
А я очень хорошо понимаю, почему он раздражителен: когда чувствуешь такого уровня качественное превосходство по сравнению со всеми остальными, тебе становится очень одиноко. И всё твоё существо протестует против всеобщей тупости, слепоты и погружения в море предрассудков. Потому он часто бывает вспыльчив, но так же и моментально отходчив.
Из личного архива
Его театр – это помощь и поддержка, он дает надежду. Единственное, чего от театра ждать не нужно, так это карьерного роста. Любой артист вам скажет то же самое – театр это одновременно и гарантия минимальной востребованности, и отсутствие перспективы. То, что позволяет не бояться безработицы, но при этом оставаться в одном и том же перманентном состоянии.
Впрочем, никто не мешает заниматься самостоятельным творчеством. Никто не вставляет палки в колеса, и сам Градский – не Карабас-Барабас.
В первую очередь ему, разумеется, интересно то, что происходит именно в театре. Но если у него есть возможность нам помочь, он помогает всем без исключения, любимчиков у него среди нас нет. Однако в масштабе всей индустрии российского шоу-бизнеса он в одиночку не может повлиять на всё то мракобесие, которое сегодня творится.
Я однажды его спросил в личной беседе о том, как нам быть в этом засилье примитива и пошлости, которое нас окружает. Он сказал: "Ничего другого не остается, кроме как продолжать делать свое, иначе
они победят".
Так что, возможно, мы – те, кто протянет сквозь мрак Средневековья ниточку, за которую ухватятся грядущие поколения, и наступит очередной Ренессанс. Хотя совершенно непонятно, какие жертвы для этого потребуются и сколько этого ждать.
О творчестве вообще и планах в частности:
В своих концертах, когда я исполняю какие-то каверы, чьи-то чужие песни, я потихоньку приучаю зрителя к тому, что сочиняю сам. Внедряю по одной, по две песни за концерт. И 23 ноября пройдет мой большой концерт в "Градский Холл", где можно будет узнать, понять, что это за музыка.
Из личного архива
Всякое искусство, даже печальное, трудное для восприятия или многоуровневое – оно все равно должно исцелять душу и рассудок только потому, что оно является отображением красоты. Когда грустно, но красиво, уже не так грустно. Главное, это распустить рецепторы восприятия, чтобы самые тонкие нити музыки не встретили на своём пути защитных механизмов и смогли нащупать самые сокровенные уголки вашей души.
Одна из наиболее пронзительно исполненных им песен - классика англо-американского мира - Unchained melody. Освобождённая мелодия - гимн любви человеческой, зримой и плотской, которой лучше, конечно, наслаждаться, чем страдать. Но стоит перевести все слова об утраченной, когда-то, видимо, презренной любви, о возвращении домой, о реках, стремящихся влиться в разверзнутые объятия океана – получится прямо-таки древний философский стих. Молитва, признание любви к миру, стих на манер суфийской поэзии IX-XII века.Вот именно у Озерова сладкая, в общем, лирика становится звенящей поэзией, и, Бог с ним, с вокалом, пусть даже дело не в нем.
Что ж, пусть с этого концерта 23-го ноября и начнут пробиваться лучики тепла и красоты, солнца и смысла - сквозь мракобесную средневековую тьму. И музыкальная индустрия начнет новую эру. Раз уж "ничего другого не остается, кроме как продолжать делать свое", пусть так и будет. А мы порадуемся – "освобожденным мелодиям" в том числе.
Беседовала Юлия Милович-Шералиева