МТЮЗ
- За все театры не скажу, в нашем – наш художественный руководитель. Генриетта Яновская определяет всё - кто играет, кто ставит, что ставит, где и когда ставит. А директор за всё несет ответственность.
- Как вы, Ирина, попали на такую работу?
- В театр я приходила не единожды. Окончив театральный техникум, пришла как техник-механик сцены. Мягкими декорациями занималась, потом в билетной кассе работала, потом на складе. Потом у меня подросла дочь, я поступила в ГИТИС на театроведческий факультет, хотела работать в существовавшей тогда педагогической части театра. Пришла к Генриетте Наумовне за благословением, а она неожиданно позвала меня к себе - помощником режиссера…
- Какая у вас разносторонняя театральная биография.
- Да, кое-что попробовала. Работая в театре, надо верить, что жить и умереть нужно только здесь. Театр забирает человека целиком. Нужно верить, что это и есть настоящая жизнь. Это как религия – вера или есть, или нет. В какой-то момент я почувствовала, что теряю веру в театр. И ушла, вела проекты, не относящиеся к театру, но с людьми в театре у меня сохранялись дружеские отношения. И вот однажды я зашла сюда и… не ушла. Сначала занималась маркетингом, потом стала ИО директора театра, теперь вот - директор.
МТЮЗ
- Вы вернулись, чтобы билеты лучше продавались?
- Была и такая задача.
- Неужели у театра с такими традициями были проблемы? На детские же спектакли дети классами ходят.
- Как раз класс – самый непростой, можно сказать, опасный зритель. Мы противники культпоходов. Одноклассники могут просто не знать, забыть, зачем их в театр привели. Если уж на пороге театра – класс, мы рассаживаем его небольшими группами по всему зрительному залу, чтоб он буквально растворился в прекрасном. Если говорить о детских спектаклях - хороший зритель - это зритель семейный. Родители, ведущие в театр своего ребёнка, по определению, делают это более вдумчиво, ответственно. Душевно.
- За что вы любите свою работу?
- У одного человека возникает замысел, потом предположение, с кем он хочет и может этот замысел воплотить. Образуется команда. И начинается самый мой любимый, неповторимый, непредсказуемый театральный процесс – репетиции. И когда через какое-то время, на пустом месте, из ничего возникает новый спектакль, я понимаю, что занимаюсь самым лучшим на земле делом. Актеры - люди особенные, им очень непросто жить, балансируя между комплексами величия и неполноценности. Их надо просто любить – ведь это они заставляют зрителя плакать, удивляться, смеяться. Генриетта Наумовна как-то спросила на репетиции: "Чем актер воздействует на зрителя?" Голосом, пластикой, словом, жестом – мнения были высказаны разные. А она объяснила – энергией, харизмой. Актер может стоять на сцене, без слов, без движения, а зал следит за ним, затаив дыхание. У нас есть такие артисты.
МТЮЗ
- И весь ваш театр - между детским и взрослым репертуаром.
- Многие люди ошибочно воспринимают нас традиционно детским театром, но, познакомившись с нашей афишей, придя на спектакли, понимают, что в наш театр можно ходить всю жизнь. Некоторые детские спектакли у нас десятилетиями не сходят с афиш. Вот спектаклю "Два клена" - пятьдесят лет, таких, которым больше десяти лет, - несколько. А вечерами мы играем взрослый репертуар для взрослого юного зрителя.
- От чего зависит, сколько спектакль проживёт в репертуаре театра?
- От очень многого. Иногда уходит актер, или переходит в другую возрастную группу, вырастает, и спектакль заканчивается.
- Но можно ввести другого исполнителя?
- Можно, но с другим исполнителем будет другой спектакль, всё ведь держится на актерских индивидуальных особенностях. Харизма! И Генриетта Наумовна, и Кама Миронович, репетируя с артистами, ставят спектакли на конкретных артистов, раскрывая актёрские индивидуальности в нужном для спектакля качестве. С уходом любого артиста комбинация спектакля теряет составляющую. Иногда режиссеру проще поставить новый спектакль, чем реанимировать старый.
МТЮЗ
- А у вас какой спектакль самый любимый?
- "С любимыми не расставайтесь", Володинский. Его я стараюсь смотреть всегда, когда мы его играем. Думаю - посмотрю первую сцену и пойду, потом - вторую, и так - до конца. А когда на гастролях Генриетта Наумовна репетирует - я всегда в зале, и если она останавливает актеров, чтобы что-то с ними обсудить, я всякий раз громко вздыхаю, и она говорит: "Ну что, опять Ирке плакать мешаю?"
- А ещё в вашем театре два главных режиссера?
- Кама Гинкас? Он не главный режиссер, он - гений, который ставит у нас спектакли, и муж нашего художественного руководителя. Он востребован в лучших театрах, а нам… просто очень повезло.
- И художник у вас - Сергей Бархин.
- Официально Сергей Михайлович не наш главный художник, но с Камой Мироновичем и Генриеттой Наумовной они давно и очень плодотворно работают вместе, к нашей радости.
МТЮЗ
- Ирина, а чему вы в театре научились за столько лет?
- Многому, но главное - терпению.
- У вас ведь и муж - человек театра?
- Да. И наших нетеатральных друзей очень раздражают наши бесконечные разговоры о театре.
- Ирина, мне кажется, и у вашего театра сейчас удачный период, и вообще театр сейчас опять в моде?
- Когда появилось засилье видео, бесконечное телевидение и кино, интерес к театру уменьшился. Но насмотревшись, люди понимают, что театр им не заменит ничто. Театр - незаменимое, живое, сиюминутное и честное искусство – здесь, сейчас и больше никогда.
МТЮЗ