Было время, когда я, как и все, втягивалась в слияние, и в треугольник «жертва-спасатель-тиран»
В слиянии мы не отдельные, и какими-то частями слиты. Чужой процесс беспрепятственно запускает наш процесс, и вот он уже .. не чужой. А, вроде как, свой…
Сегодня мне рассказали историю. Одна женщина хотела сделать совместный проект со своим коллегой. Поделилась своими сложностями. И он тут же начал ее преследовать. То есть давать оценку, советы, критиковать.
Казалось бы, какое ему дело до тех ошибок, которые она сделала?
Все дело именно в слиянии. Ее чувства, ее открытость и уязвимость актуализировали его личный процесс. Какой? Мы можем только догадываться.
Люди не отдельные, не рефлексирующие, часто ассоциируют уязвимость с позицией жертвы. И начинают спасать или преследовать.
Может, они не разрешили себе быть уязвимыми.Может, они не умеют обходиться с уязвимостью, и быть с ней бережными. И считают, что совет – это лучшая помощь. Может, у них идут свои переносы, и они ассоциирует себя со своим насильником из детства. И преследуют уязвимость, считая ее стыдной.
Но не вмешиваться, и просто быть рядом не получается.
… Я помню, как у меня происходило то же самое. Так и хотелось втянуться и порешать чужие проблемы. Особенно трудно не вмешиваться, если жертва не осознает себя жертвой, а спасатель – спасателем).
Неосознанность и безответственность создают слиятельную динамику, в которую трудно не влиться).
Несколько лет мне приходилось осознанно удерживать себя. Что это значит?
Одновременно шла работа по отделению.
Другой человек имеет собственную ответственность за свою жизнь. У меня своя жизнь, и никто за меня ее не живет. Это моя ответственность.
Потом это стало обычной привычкой: не вмешиваться. И точно так же привычным стало – не позволять вмешиваться.
Вот один опыт, которым со мной поделились:
Такая отделенность позволяет этому человеку не превратиться ни в жертву, ни в преследователя.