Эту ночь я не забуду никогда.
Когда мне было 13 лет и летом на каникулах я отдыхал в деревне в Рязанской области, приключилось мне лежать в сельской больнице. Лазили с друзьями по заброшенным домам, я уколол палец на ноге о какой-то гвоздь. Рану не обработал. Началось заражение, загноение, сначала распух палец, а потом - стопа. Ужасное было зрелище.
На три дня меня определили в больничку. Вроде бы совсем немного, но натерпелся я порядочно тогда. Это помимо процедур и промываний. К тому моменту наступать на ногу я уже не мог, и вел практически лежачий образ жизни. Вставал только в туалет. Еду мне приносили в палату, ел в кровати.
Больница была полу пустая, и лежали в ней, в основном, старики. Меня заселили в большую палату на десять человек. Там уже лежал какой-то дедуля, практически глухой. С ним мы почти не общались. Мобильных телефонов тогда не было, днем я читал книжки.
Вечером, после ужина никак не мог уснуть - ворочался. Дедуля храпел в своей кровати у окна. Дальше вдоль стены располагалась моя койка, потом пустая, и дальше - дверь в коридор. В общем, лежу я, и тут мне слышатся странные шлепающие звуки. Как будто кто-то по коридору ходит босиком. Я перевернулся на спину, затаил дыхание. Лежу, прислушиваюсь. Мне не нравится, что шаги становятся ближе, громче.
Слышу, как колотится собственное сердце. Бросаю взгляд на часы - половина двенадцатого. Шаги затихают напротив нашей двери. Пауза. И секунд через пять дверь со скрипом открывается. Волосы у меня на голове начинают шевелиться. В коридоре горит свет, поэтому я вижу только женский силуэт и длинную тень на полу.
В дверях стоит бабуля. Босая. В одной ночнушке. С длинными спутавшимися волосами. Руки несильно трясутся. Она молча смотрит в нашу сторону. Я лежу под одеялом и боюсь пошевелиться. Чувствую какое-то оцепенение. В горле пересохло. Надеюсь, что она меня не увидит и уйдет. Но она делает шаг и заходит в палату!
И тут позади меня раздается крик:
- Любка! Уйди отсюда! Оставь нас в покое, старая! Прочь! - это дедуля проснулся и сел на кровати.
Она замерла. Прислушалась. И потом снова медленно начинает идти к моей кровати.
- Кому говорят? Убирайся! - кричит дед еще громче.
В коридоре слышатся торопливые шаги. В палату вбегает медсестра и еще какая-то женщина, и быстро уводят ее, что-то приговаривая шепотом.
- Не бойся, - сказал мне дед. - Это Степановна. Она часто сюда приходит зря.
Я с большим трудом уснул только часа в два ночи. Мне постоянно мерещились шаги в коридоре, а проснулся уже утром от кошмара, в котором Степановна душила меня своими холодными скрюченными пальцами. А днем дедулю выписали, и стало мне совсем невесело. Я с ужасом ждал наступления темноты. Больница стала еще более безлюдной, наступили выходные. В мужской палате остался только я, в женской - четыре бабушки. И одна из них - Степановна. 80-летний безумный лунатик, или как там это называется.
Я снова не мог уснуть. Лежал и чувствовал себя абсолютно беспомощным. Нога дико болела. Скверное ощущение, что ты не сможешь убежать в случае чего. Полночь. Тишина. Час ночи. Все тихо. Я лежу и прислушиваюсь к любым звукам. В какой-то момент начинает казаться, что уже ничего не произойдет. Я начинаю засыпать, и тут снова эти шлепки босых ног в коридоре. И они приближаются!
В моих висках стучит кровь. Я в ужасе смотрю на дверь палаты и не знаю, что делать: накрыться под одеялом с головой или наоборот сесть. "Вот это ты влип, вот это ты влип! "- крутится в голове.
Дверь с легким скрипом открывается, и внутрь уверенно заходит Степановна. Только в этот раз без ночнушки - та лежит на полу в коридоре. Идет прямиком к моей кровати и очень быстро... Намного быстрее, чем вчера!
Меня пронизывает страх, и я понимаю, что нужно что-то делать. Я сажусь, как дедуля прошлой ночью и говорю:
- Стой! Отстань от меня! Уходи прочь!
Бабка останавливается. Ее решительность куда-то пропадает. Она смотрит прямо на меня невидящими глазами, и это самое жуткое.
- Уходи отсюда! Уходи! Уходи! - все громче кричу я, больше для того, чтобы услышала медсестра.
Степановна делает шаг ко мне. Она уже у подножия моей кровати. Спиной я вжимаюсь в стену, и больше нет сил что-либо кричать. Все органы чувств максимально обострены. Я уже чувствую ее старческий запах. Вижу все те же спутавшиеся седые волосы, морщинистую кожу. И с облегчением слышу шаги бегущей медсестры в коридоре...
