На консультацию пришла женщина с необычным запросом. Она не искала длительной психологической помощи, ей было нужно конкретное решение. Когда я спросила, в чём заключается её проблема, ответ оказался неожиданным.
Симптом вместо причины
Клиентку беспокоил её собственный плач. Она могла рыдать часами, и это её раздражало, выбивало из колеи. Её цель была проста — найти способ перестать плакать. В такие моменты всегда хочется спросить: а можно ли относиться к себе, как к машине, которую нужно просто отремонтировать, чтобы она работала без сбоев? Для меня было ясно: слёзы были не корнем проблемы, а её следствием, естественной реакцией психики на перегрузку.
Я попыталась выяснить, что же стоит за этим потоком слёз. Женщина не смогла ответить. Это молчание было красноречиво — оно говорило о давней привычке игнорировать собственные эмоции и потребности, возможно, даже считать их чем-то неважным или постыдным.
Источник перегрузки
Следующий вопрос касался обстоятельств, в которых накатывало отчаяние. С трудом удалось выяснить: плач возникал в моменты крайней перегруженности. Слишком много дел, слишком мало поддержки, неподъёмный груз ответственности. Но на вопрос, почему она взвалила на себя этот груз, женщина лишь пожала плечами: «Не знаю».
Я предположила, что это давно укоренившаяся модель поведения, идущая, вероятно, из детства. Привычка быть ответственной за всех и вся стала автоматической. И тут прозвучало ключевое признание: в детстве ей приходилось «приглядывать» за отцом, страдавшим алкоголизмом. Следить, чтобы он не напился, не навредил себе, закрыл дверь... Ребёнок взял на себя родительскую роль.
Цена выживания
Вся картина сложилась воедино. Женщина была истощена, а её внутренний ребёнок плакал от усталости и беспомощности. Чтобы выжить в атмосфере, где родитель не мог выполнять свои функции, ей пришлось «заморозить» свои чувства. Иначе сойти с ума от непосильной, недетской ноши было бы неизбежно. В этой искажённой реальности папа стал «деткой», а ребёнок — «родителем». Ни один ребёнок не создан для такого. Ему приходится тратить внутренние ресурсы, предназначенные для собственного роста и развития, фактически отказываясь от своей живой, настоящей сущности, чтобы спасти беспомощного взрослого.
Восстановление права на нормальную, полноценную жизнь — процесс долгий, на это могут уйти годы терапии. Сейчас же моя клиентка видела проблему лишь в «прорывающихся» чувствах, словно в сломанном кране, а не в той глубокой травме и её разрушительных последствиях, которые их вызвали.
Чувства как союзники
Между тем, эти слёзы и боль — не враги. Это голос нашей живой части, который не даёт нам окончательно онеметь и умереть внутри. Они — призыв заняться собой, наконец. Эти эмоции дают нам шанс освободиться от старых оков и паттернов, если мы найдём в себе смелость их услышать и разрешить себе жить иначе.
Художник Елена Маркова
