История, рассказанная Маргаритой Владимировной, заставляет задуматься о корнях жизненных неудач. В поликлинике она встретила бывшую соседку, чья дочь, некогда скромная «Марина номер два», теперь живет яркой, успешной жизнью: счастлива в браке, растит детей, построила карьеру и дом. А вот собственная дочь Маргариты Владимировны, в школьные годы бывшая «звездой» и отличницей, в свои 38 лет оказалась в полной жизненной стагнации.
Контраст судеб двух одноклассниц поразителен. Та, что в детстве не блистала, нашла свой путь, а бывшая «первая» Марина живет с родителями, не работает, не строит отношений и избегает социальных контактов, называя встречи выпускников «сборищами хвастунов».
Портрет застоявшейся жизни
Марина «номер один» существует в замкнутом кругу: она давно не работает, живет на средства родителей-пенсионеров, а ее попытки устроиться на работу носят формальный и безрезультатный характер. Личная жизнь также не сложилась — последние романтические отношения остались в далеком прошлом. Со временем она перестала следить за собой, что отразилось и на внешности, и на внутреннем состоянии.
Любые попытки матери поговорить о необходимости перемен наталкиваются на стену обид и самооправданий. Марина убеждена, что «достойных мужчин нет», а в профессиональной сфере ей просто «не везет». Диалоги заканчиваются слезами и обвинениями в том, что от нее хотят избавиться.
В поисках причин: виновато ли воспитание?
Маргарита Владимировна, наблюдая за дочерью, все чаще задается мучительным вопросом: не она ли виновата в сложившейся ситуации? Возможно, где-то в детстве они с мужем что-то упустили — не привили дочери resilience (устойчивости к неудачам), самостоятельности или умения бороться за свое место в жизни. Может, слишком опекали «звездную» отличницу, создав у нее завышенные ожидания от мира, которые потом не оправдались?
Этот внутренний монолог знаком многим родителям взрослых детей. Где проходит грань между здоровой поддержкой и гиперопекой? Надо ли было раньше «отселять», быть жестче или, наоборот, обеспечить стартовыми условиями? Или после 18 лет влияние родителей на судьбу ребенка кардинально уменьшается?
Ответственность за свою жизнь: когда она начинается?
С другой стороны, возникает иной взгляд на проблему. В 38 лет человек — давно сформировавшаяся личность, несущая полную ответственность за свои решения (или их отсутствие). Поиск вины в родителях в этом возрасте может быть способом избежать этой ответственности, удобным оправданием для бездействия.
Каждый в итоге — кузнец своего счастья. Родители дают базис, но дальнейший путь, выбор реакции на неудачи, работа над собой — это зона личной ответственности взрослого человека.
Так где же истина? Стоит ли родителям винить себя за неудачи взрослых детей, или это перекладывание ответственности? Где баланс между влиянием воспитания и силой личного выбора? Этот вопрос не имеет однозначного ответа, но история Маргариты Владимировны и двух Марин дает обильную пищу для размышлений.
СПАСИБО за лайк и подписку на канал!Еще больше интересных материалов - на моем сайте "Семейные обстоятельства". Заходите, читайте, обсуждайте!
