Что такое успех? Можно ли просто оказаться в нужное время в нужном месте, чтобы стать успешным?
(Отрывок из книги «Главные вопросы жизни. Универсальные правила»)
Видели ли вы людей, которые говорят, что они успешные? Бьют в грудь и говорят? Я видел многих успешных, очень успешных людей, но тех, которые бы называли себя успешными – нет. Такие люди обычно говорят: «Я неплохой бизнесмен», «я неплохой артист». Но никто не скажет: «Я — успешный артист» или «я — успешный коммерсант». «Я хороший коммерсант», «я отличный коммерсант», «я необыкновенно хорош» – это пожалуйста. Но сказать о самом себе: «Я успешный» — это как-то странно.
Успех — это некое соотношение между, с одной стороны, вложенного труда, усилий, а с другой — результата этих усилий. Поэтому человека, который так сам себя оценивает – как «успешного» – трудно себе представить. Он видит во всем этом логику, а не какой-то мистический «успех». Очевидно, что он вкладывал труд, очевидно, что он имеет достигнутый результат, как результат его труда. В этом смысле само понятие «успеха» не является личным. Оно оценочное, внешнее, стороннее.
Как у Иосифа Бродского: «Смерть – это то, что бывает с другими». Так и успех — это то, что бывает с другими. В этом смысле психологическая ценность такого понятия не слишком велика.
Странно ли, в связи с этим, что мы так и не научились восхищаться успешными людьми? Не умеем, не научились, не знаем как. Раньше не успех ценили как таковой, а то, что человек двадцать лет на производстве отработал. Медаль давали не за то, что ты хорошие половники выпускаешь, а за то, что ты это делаешь долго и мучительно: «За многолетний труд». И «Героя социалистического труда» давали за то, что ты сделал о-о-о-очень много половников, а не за то, что ты их как-то особенно хорошо сделал.
В свое время, когда я еще и года не отработал руководителем оргметодотдела по психотерапии города, мне дали грамоту «За многолетний труд по организации медицинской помощи...» Я на это говорю: «За грамоту, конечно, спасибо, но многолетний труд — это не про меня. Я меньше года в должности!» А мне говорят: «Ну так у нас других грамот нет, а как-то поощрить считаем нужным». То есть даже формы поощрения такой нет — «за хороший труд», «за успешный труд». Не готовы мы к этому слову – «успех» – психологически. У нас это понятие до сих пор несет в себе какой-то негативный оттенок.
В советской стране не было успешных людей, успешные — были там, на Западе. А у нас — нет, у нас — все равные, о каком «успехе» может идти речь? И до сих пор этот оттенок некой испорченности, ложности, неправедности «успеха» — последствие всеобщей уравниловки — дает себя знать. Мы не принимаем успешных людей, не ценим их, подозреваем во всех тяжких. Так что тут понятная историческая ретроспектива... И люди стесняются быть успешными, производить такое впечатление, именоваться такими. А если стыдно быть успешным, то о каком личном «успехе» как о национальной идее можно говорить?
В США идея self-made — люди, которые сами себя сделали, — является своего рода национальной, неким остовом всей культуры. Государство безусловно поддерживает тех, кто делает себя сам — себя, свою карьеру, свое дело. И ему это выгодно: просто хвалишь человека за то, что он креативно работает, а он в ответ работает в два раза креативнее и вообще в два раза больше работает. Просто хвалишь и поддерживаешь, а результат — экономический рост и увеличение общего благосостояния. Очень выгодно! Так сказать, «за спасибо».
А у нас пока, как и в Мексике какой-нибудь или Бразилии, национальная идея — Золушка. Несчастная, горемычная, страдала-мучилась, и воздалось ей сторицей, с неба упало. А то, что она много работала, перебирала всякие бобы да розовые кусты сажала, — это ведь со счастливым результатом никак не связано. Принц девушку не за это полюбил, а за красоту ее неземную и характер ангельский, то есть не за труды праведные, а за здорово живешь. И вот — мечта! Встречайте: пришла фея — птица счастья завтрашнего дня прилетела, крыльями звеня...
В общем, таким странным, сказочным образом — по щучьему веленью — мы счастье допускаем, а «нажитое непосильным трудом» — это, извините, у нас реплика негативного героя.
Никаким «селф-мейдом» даже не пахнет. А от «успеха» — разит... Читай — плохо пахнет. Оговорочка по Фрейду. Вот такой милый образ... В результате же мы не формируем очень важное для общества представление о self-made-людях, о людях, которые сами себя сделали.
У нас есть, правда, люди-герои... Но герои они не потому, что много сделали для отечества, а потому, что необыкновенные трудности преодолели, несмотря ни на что. У нас есть такой герой — Маресьев, например. «Повесть о настоящем человеке»! А вот self-made нет. А на чем держится государство, страна, общество?
Венеция, как известно, стоит на сваях – брались бревна и забивались в эту их непонятную почву, со временем деревяшки просаливались морской водой и становились жесткими, прочнее металла. Мне кажется, что в этой аналогии каждый успешный человек, self-made — это очередная свая, вбитая в основание города, которая позволяет ему быть крепче. Венеция стоит на этих сваях. А каждое здоровое государство стоит на этих людях, потому что они привносят свой успех в общую копилку, потому что чем успешнее отдельные граждане страны, тем успешнее страна. Это правило. Такие люди повышают запас прочности общества, увеличивают его возможности. Но пока мы будем — вольно или невольно — отбрасывать тень негатива и сомнения на этих людей, успеха России не видать. Это как пить дать... А негатив есть.
Психологический портрет человека, испытывающего неприязнь к успешным людям: он неуверенный, переживает какие-то стрессовые события, у него нет чувства защищенности, он находится в состоянии внутреннего напряжения и апатических представлений о действительности. Он говорит, что в настоящем все плохо, он не видит никаких перспектив в будущем... В общем, мы с вами перечислили все симптомы депрессии. Это очень важно и очень серьезно. Наш народ переживает тяжелейший и системный стресс, так что трудно ждать от людей, что они будут радоваться тому, что кому-то, а не им, вроде как, «повезло». Мы в целом находимся в нездоровом психическом состоянии. И то, что мы мало улыбаемся, — это не потому, что мы слишком замкнуты, а потому, что нам впору антидепрессанты распылять с самолета в виде аэрозолей. Так что, известная массовая агрессивность в отношении людей, как мы говорим, «успешных», — это просто один из симптомов нашего общего психического нездоровья. Это во-первых.
Во-вторых, на мой взгляд, тут не вопрос зависти, как обычно думают, тут вопрос внутренней позиции. Мы, раздражаясь на преуспевающих людей, по большей части не верим в то, что и у нас все это может быть. Но при такой позиции у нас действительно ничего и никогда не будет. И надо отдавать себе в этом отчет. Потому что если вы говорите себе: «У меня никогда этого не будет», — то после этого вы не сделаете ни одного шага в том направлении, чтобы у вас это было. А если у меня этого никогда не будет, рассуждаю я, а я нормальный, то, следовательно, эти «успешные» достигли своего успеха каким-то неправедным путем. И дальше появляется идеология неправедного пути, которая уходит своими корнями в начало девяностых, когда обогащение и вправду было, мягко говоря, не особенно праведным. Но я прошу прощения, при чем тут начало девяностых? «Иных уж нет, а те далече» — это по поводу тех, кто тогда так обогатился. Сегодняшний успешный человек — это уже другая генерация.
Поэтому в нашем случае я на самом деле поставил бы диагноз «депрессия». Вот честное слово! Я не преувеличиваю, потому что люди реально травмированы. И если потом вы продолжите идти по улице с этим человеком, который так «неправильно» среагировал на успешного бизнесмена, и заговорите с ним, то он вам выдаст всю клиническую картину тяжелейшего депрессивного состояния. И такому человеку вообще сложно что-то объяснить, за него думает депрессия, а не он сам. Депрессия же ничего хорошего ни о ком не думает, ни о самом человеке, ни о мире, ни о людях, его окружающих.
Если вы помните этот ажиотаж, когда выдавали ваучеры, — все уже в мыслях были миллионерами. Каждый гордился тем, что у него есть свой ваучер, с помощью которого он в скором будущем станет магнатом. И все были уже абсолютно готовы быть успешными и богатыми людьми, ни у кого никакого отторжения по этому поводу не возникало. Правда, без приложения каких бы то ни было сил... Проблема в том, что вот если так выдать «народное достояние» народу, то ведь это не «достояние», а только фантики. А как иначе? Конфеты же надо делать! Где поставщики чанов с вареньем и шоколадом?
Поэтому мне кажется, что в подобных ситуациях мы видим не ненависть или зависть к богатым, хотя и они, понятное дело, существуют, а проявление общего депрессивного состояния. Сначала разочарование было — пообещали блага неземные, а при дележе собственности российской ничего не дали. Потом последовала утрата всех финансовых гарантов (сбережения сгорели, пенсии в фикцию превратились), инфляция, мошенничество в особо крупных размерах — «МММ», «Чара»... Мавроди своими действиями напугал значительную часть населения страны, и в каком-то смысле было даже положительным моментом. Он снял вот этот флер романтизма, что, мол, у нас тут свобода, страна богатая, а поэтому живи — не хочу, денег — во! Не «во». Напугал и заставил задуматься. Впрочем, и отрицательную сторону всех этих пирамид, конечно, нельзя преуменьшать. В массовом сознании закрепилась мысль, что, мол, никому нельзя доверять, что богатые делают все нечестным путем. Так что завидовать Мавроди не приходится.
Ну и потом, большое количество людей присутствовало при реальном переделе собственности. У нас ведь на самом деле за нее воевали, реально убивали, «крышевали» и так далее. Сколько у меня было пациентов, для которых это не россказни, а факты личной биографии? И не со-счи-та-ешь! Есть, разумеется, люди и кроме Мавроди, которые в этом смысле несут моральную ответственность за то, что народ не доверяет богатым, считает их «неправильно» богатыми. Но многие из них уже все — ушли, так сказать. Криминальные авторитеты, с которыми иногда ассоциируются современные бизнесмены, новые русские в малиновых пиджаках, черных очках и с цепями, — вы что думаете, они в Государственной Думе сейчас сидят? Нет. И крупными компаниями другие люди руководят. Революция, как известно, пожирает своих героев.
Я категорический противник идеи, что есть некие время и место, где судьба тебе улыбается. На переломных этапах истории, допускаю, могут быть такие места с огромным количеством возможностей. Но с одним условием: ты должен их использовать. Если ты был директором огромного металлургического комбината в момент его приватизации, ты потом можешь оказаться в топке этого комбината, можешь оказаться на улице потому, что тебя уволили, а можешь превратиться в его хозяина. И это уже не вопрос везения или случая. Надо просто двигать локтями и мозгами в этот момент. Да, было тогда много страшных вещей, и трупы были, и все на свете. И то, что кто-то тогда оказался директором этого комбината, — в целом случайность. Но вот то, что потом стал его хозяином, — уже нет. Но это бывает только на переломных этапах. Вот сейчас если будет еще революция — шучу я, — то все переделится снова. Только где мы будем в этот «счастливый» момент находиться?
А в остальном успех — это плод долгих усилий.
(Отрывок из книги «Главные вопросы жизни. Универсальные правила»)