Почему хочется «побыть одному»?

(Фрагмент из книги «Исправь свое детство»)

О том, что такое одиночество, мы узнали в своем детстве.

После очередного воспитательного мероприятия, проведенного родителями, ребенок традиционно чувствует себя нелюбимым, непонятым, ненужным и, соответственно, одиноким.

Тогда-то мы и стали учиться сострадать самим себе, у нас появилась способность в каком-то смысле даже наслаждаться этими чувствами.

Здесь традиционно срабатывал обычный физиологический механизм. Когда нас ругали и воспитывали, мы испытывали крайне тягостные ощущения. Но, как только эта мука прекращалась, нас оставляли в покое, — а потому мы могли насладиться прекращением наказания.

Именно в этот момент мы и чувствовали себя одинокими, именно в этот момент мы сострадали самим себе.

Почему хочется «побыть одному»?

Регулярное сочетание положительного подкрепления (прекращение наказания) и соответствующих чувств (одиночества и сострадания самим себе) привело к установлению в нашем мозге мощной условной связи — нам стали приятны эти чувства.

Парадоксально, но факт. Будучи в одиночестве, мы страдаем, но нам это приятно, пусть и подсознательно.

В конце концов, какая разница, как мы добиваемся приятного! Мороженое, конечно, вкуснее соленого привкуса собственных слез, но если в свое время эти слезы сочетались по времени и месту с положительным подкреплением (а так оно и было — в этом сомнений нет никаких!), то и они сойдут.

Отдаем ли мы себе отчет в том, что мы испытываем наслаждение, переживая тягостное чувство одиночества и испытывая сострадание к самим себе?

Я думаю, что нет. Хотя стоит нам над этим задуматься, и мы заметим, что в этом утверждении есть своя правда. И она печальна, поскольку, проникаясь такими чувствами, мы отказываемся думать о том, что мы можем быть счастливы в отношениях с другими людьми. У нас опускаются руки, и мы ничего не делаем для создания этого счастья.

А что, если хотя бы временно забыть об этом чувстве? Что, если дать себе труд задуматься о том, каково наше реальное положение? Действительно ли мы так одиноки, имея родителей?

Почему хочется «побыть одному»?

Да, часто они не понимали и не понимают нас. Да, они имеют какие-то свои представления о том, как мы должны жить, что мы должны делать и все такое прочее. Возможно, как раз это нас и смущает (напрягает, расстраивает, бесит). Но, право, так ли много в этом мире людей, которые искренне хотят нам счастья?

Пусть они понимают его как-то по-своему, не так, как мы. Пусть их попытки осчастливить нас не всегда удаются, но само это желание — дорого стоит!

И быть может, это правильно — научиться ценить не то, что делается, а то, что хотят сделать. По крайней мере, в отношении наших близких это правило надо внедрять категорически!

Конечно, нам бы хотелось чувствовать себя любимыми, нам недостаточно знать, что нас любят. Но для этого мы должны уметь говорить на одном языке, а это подчас трудно, если учесть разницу разных жизненных опытов.

Люди, пережившие войну, например, — это совсем не те люди, которые не знают войны. Люди, которые воспитывались советской системой, — это совсем не те люди, которые выросли в годы перестройки и, тем более, в «новой России».

Да, мы с нашими родителями разные, но одно и навсегда связывает родителей с их детьми — мы биологически (генетически) очень схожи со своими родителями. Мы наполовину их клоны — наполовину клон нашей мамы, а наполовину клон нашего папы. И это невозможно не заметить, если мы смотрим не на то, что делают наши родители, а на то, как они это делают.

Если приглядеться, то нетрудно заметить, что мы ведем себя точно так же, как они, — у нас те же повадки, такие же особенности реагирования. Возможно, мы проявляем то же упрямство, ту же силу характера, имеем те же слабости, недостатки и манеры.

Почему хочется «побыть одному»?

Отличается наше внутреннее содержание, обусловленное той средой, в которой мы — то есть и мы сами, и наши родители — формировались, но психологический костяк — он похож, и очень!

А если рассуждать таким образом, то разве оправданно винить родителей в том, в чем они не виноваты? У них не было другой, так что они просто не могли получиться другими.

Может быть, сознание этого облегчит нам преодоление разногласий? А если это удастся, то разве же мы не почувствуем себя куда более счастливыми?

Я думаю, что почувствуем. По крайней мере, ощущение одиночества нам уже точно не грозит.

Если разобраться, то невозможно быть одиноким, находясь в обществе других людей. Подобное ощущение, если оно возникает, только ощущение, и ничего больше. Мы можем усиливать и развивать это чувство, но станет ли нам от этого легче жить? И кто тогда будет виноват в наших несчастьях — наши родители или все-таки мы сами?

Да, куда важнее взять на себя ответственность за собственное счастье, нежели перекладывать его на других. Куда практичнее искать точки соприкосновения, нежели различия и противоречия.

В конечном счете, нам нечего делить и не о чем спорить. Мы и наши родители — навечно в одной лодке, и я не думаю, что это «трагедия». Трагедия начинается там, где мы пытаемся от них отречься.

(Фрагмент из книги «Исправь свое детство»)