Что на самом деле стоит за нашим чувством одиночества?
(Фрагмент из книги «Главные вопросы жизни. Универсальные правила»)
Современная жизнь часто предлагает нам множество поверхностных контактов и мимолётных встреч. В этой постоянной суете мы постепенно расходуем весь свой социальный ресурс, всю энергию, предназначенную для общения. В итоге запас сил исчерпан, а глубокого, насыщенного чувства связи с другими так и не возникло. Казалось бы, вокруг полно людей, общение идёт непрерывно, но внутри остаётся гнетущее ощущение социального голода и неудовлетворённости.
Важно понимать, что речь идёт не об одиночестве в его буквальном, экстремальном смысле. Мы говорим об особом чувстве, которое лишь условно называем этим словом. Без этого уточнения легко упустить суть проблемы.
Одиночество в камере и одиночество в толпе: две разные реальности
Когда мы жалуемся на одиночество, мы не имеем в виду состояние человека, который годами находится в полной изоляции, в одиночной камере, где единственными собеседниками могут быть лишь тараканы. Рассказ такого человека о настоящем одиночестве, вероятно, вызвал бы у нас леденящий ужас и полное переосмысление собственных жалоб.
То, что переживает узник в условиях тотальной изоляции, и то, что чувствуем мы, говоря «мне одиноко», — это принципиально разные состояния и переживания. Услышав подлинную историю вынужденного одиночества, мы вряд ли стали бы применять это тяжёлое слово к своей повседневной неудовлетворённости социальными связями.
Однако проблема нашего «чувства одиночества» от этого не становится менее серьёзной или насущной.
Парадокс Земфиры: двести контактов и некому позвонить
Яркой иллюстрацией этого внутреннего конфликта стало одно случайно услышанное интервью с певицей Земфирой. Детали вопроса стёрлись из памяти, но её ответ впечатлил своей откровенностью.
Она рассказывала, что иногда берёт свою телефонную книжку и начинает листать список контактов — в поисках человека, которому могла бы позвонить. В телефоне больше двухсот номеров. Но, доходя до последней буквы алфавита, она с горечью осознаёт: позвонить некому. При этом она отмечала, что сама всегда готова выслушать чужую боль, даже ночью, но вот найти того, кто мог бы выслушать её, — не получается.
Парадокс ситуации очевиден. На самом деле, количество людей, мечтающих стать доверенным лицом знаменитости, поддержать её и провести ночь в беседе, огромно. Но Земфира утверждает: «Некому». Почему возникает это противоречие?
Ответ прост: ей нужно не просто абстрактное «ухо», готовое её выслушать. Ей нужен конкретный, особенный человек. Тот, к кому она сама испытывает определённые, глубокие чувства. Ключевая мысль здесь не в отсутствии людей вокруг, а в отсутствии внутри неё самой тех эмоций и той связи, которых она жаждет.
Суть проблемы: внутренний запрос, а не внешний дефицит
Можно сформулировать иначе. Для нашей героини (и для многих из нас) важно, чтобы общение было особым, а собеседник — уникальным. Чтобы он не просто слушал, а понимал, отвечал и чувствовал определённым, ожидаемым образом.
Таким образом, речь идёт не об одиночестве как таковом, а о высоком, часто идеализированном запросе к качеству отношений и к людям, с которыми мы хотим в эти отношения вступить. Такого человека в текущем окружении может действительно не быть.
Но более точным будет сказать, что внутреннее состояние человека не позволяет такому собеседнику появиться. Человек хочет его появления, но подсознательно не готов принять реального другого со всеми его особенностями. Вместо этого он предъявляет к миру требование: «Появись тот, кто будет соответствовать моему идеальному образу, и тогда я буду чувствовать связь».
Пример с известной певицей приведён для наглядности — чтобы показать, что даже человек, окружённый вниманием тысяч, может страдать от этого чувства. Проблема универсальна.
Смещение ответственности и корень дискомфорта
Дело, таким образом, не в «одиночестве», а во внутренней готовности или неготовности к глубокому, подлинному диалогу. Проблема кроется в наших внутренних состояниях и установках, а не в объективной пустоте вокруг.
Опасно то, что, произнося слово «одиночество», мы невольно смещаем ответственность. Возникает ложное, но успокаивающее ощущение: «Виноваты они — те, кто меня бросил, не понял, не оценил. Мне просто некому позвонить». Пребывая в этой роли обвинителя окружающего мира, мы снимаем с себя всякую ответственность за собственный душевный дискомфорт.
По сути же, речь идёт о наших особых, часто завышенных требованиях к миру и людям. Это не значит, что человек не имеет права на глубокие, осмысленные отношения. Но для решения проблемы необходимо честно определить её источник: первопричина тягостных ощущений — не внешняя изоляция, а наш внутренний запрос, который либо не сформулирован, либо не может быть удовлетворён в текущих условиях из-за наших же установок.
(Фрагмент из книги «Главные вопросы жизни. Универсальные правила»)
