Утрата связи с собой
Люди, пережившие в прошлом эмоциональное насилие, часто теряют способность различать тонкие оттенки чувств и желаний. Их внутренний компас сломан. Например, если им предложить угощение, они согласятся не потому, что действительно этого хотят, а чтобы угодить другому человеку, понравиться ему или избежать конфликта. Их собственные потребности отходят на второй план, уступая место привычке терпеть и приносить себя в жертву, что они воспринимают как норму.
Нормализация контроля в отношениях
Эта искаженная картина мира проецируется на взрослые отношения. Когда супруг в приказном тоне заявляет жене: «Что-то ты растолстела, давай-ка худей», у женщины, выросшей в токсичной среде, может не возникнуть здорового возмущения. Она не задастся вопросами о границах, уважении и праве распоряжаться своим телом. Вместо этого она, вероятно, воспримет это как справедливое указание на свой недостаток, а грубость — как допустимую форму общения. Это иллюстрирует реальная история женщины, которая согласилась с требованием состоятельного мужа, чтобы её роль сводилась лишь к улыбке и созданию приятной атмосферы, без права на собственные эмоции или усталость.
Неумение распознавать свои потребности
Человек, с детства знакомый с эмоциональным насилием, отвыкает прислушиваться к внутренним сигналам. Фразы вроде «Извини, я не в ресурсе» или «Мне сейчас не хочется» для него чужды. Он отключен от ощущений своего тела и душевного состояния. Его главные задачи — угодить, задобрить, быть «хорошим» в глазах окружающих. На психологической консультации такой клиент легко со всем соглашается, даже если кресло неудобно, а его привычка всё делать быстро — лишь следствие страха кого-то задержать или разозлить.
Контроль под маской заботы
Когда такой человек встречает того, кто начинает диктовать, как ему жить, одеваться или вести себя («Не одевайся, как баба на базаре», «Не смейся, как дура»), он часто не сопротивляется, а иногда даже радуется. Он воспринимает этот жёсткий контроль и уничижительные комментарии как проявление заботы и внимания, ведь другого опыта у него просто нет. То, что здоровый человек сочтет нарушением границ, жертва насилия интерпретирует как норму и доказательство того, что о нём «беспокоятся».
Корни проблемы и воспроизводство сценария
Такое искаженное восприятие закладывается в детстве. Ребёнка, который плакал, могли высмеивать, и он научился подавлять слёзы. За спонтанные слова его могли наказывать, и он начал говорить только то, что от него ждут. Ему внушили, что сила — это подавление и доминирование, а уязвимость — позорная слабость. Выживание в такой среде зависело от усвоения этих «уроков».
В результате люди с травмирующим опытом часто находят друг друга, сходясь как «ключ к замку». Их объединяет общее понимание «силы» и «заботы», одинаковое отчуждение от собственных чувств и чувств партнера, а также презрение к человеческой уязвимости. К сожалению, без осознания и работы над собой они с высокой вероятностью воспроизводят знакомую атмосферу эмоционального насилия уже в своих семьях, передавая травму следующему поколению.
Художник Елена Маркова
