Как достичь искренности?
(Фрагмент из книги «Исправь своё детство. Универсальные правила»)
Даже если у нас все в порядке с человеколюбием, где-то внутри себя мы подозреваем окружающих в возможном предательстве. Мы можем объяснять это ощущение какими-то логическими закономерностями: «в жизни всякое бывает», «все может перемениться», «у него (нее) есть и свои интересы», «мало ли что может произойти». Но это только объяснения, за которыми стоит наш мозг, который просто не доверяет окружающим.
Это недоверие начинается с первого предательства — нашими родителями. Конечно, было бы большой ошибкой думать, что они намеренно нас предали. Более того, возможно, нам лишь показалось, что это произошло, но какое это имеет значение, если, как говорят, осадок остался.
Первые годы жизни имеют большое значение в формировании мозга ребёнка, и до 3-х лет ребёнок отождествляется со своими родителями. Родители же, скорее всего, просто занимались нашим воспитанием, а вот мы, будучи детьми, почувствовали, что они игнорируют нас и наши желания. Ведь мы, не ощущая границы между собой и родителями, никак не предполагали, что это возможно. Разумеется, психологический эффект от этого был подобен взрыву атомной бомбы над мирной Хиросимой.
Наши отношения с родителями — вот то, благодаря чему в нас сидит какое-то смутное, но при этом тотальное недоверие к другим людям, а как следствие — к самим себе.
С другой стороны, если они относятся ко мне так — то есть могут предать, проигнорировать, — то, видимо, я на самом деле ничего из себя не представляю. Ведь если бы я представлял собой действительную ценность, то ни подлости, ни предательства они в отношении меня себе не позволили бы.
Наконец, искренность. В такой ситуации она оказывается и вовсе невозможной! Если я не доверяю другим, не доверяю себе, то о какой искренности вообще может идти речь?!
Разумеется, я подозреваю окружающих в неискренности и уже тем самым становлюсь неискренним в своем отношении к ним. Поскольку же они пережили ровно такое же детство, с теми же детскими откровениями, то и с их стороны все будет точно то же самое: они будут сомневаться в моей искренности, как я сомневаюсь в их чувствах и поступках, и с каждым моим поступком будут лишь убеждаться в моей неискренности.
В любом случае, мы должны понять как минимум три вещи.
Во-первых, возникшее у нас однажды ощущение, что наши родители нас предали, — возможно, только ощущение. Мы же должны оценивать поступок другого человека не по тому, что мы в связи с этим поступком чувствуем, а исходя из того, какова была мотивация этого действия внутри головы того, кто его сделал (впрочем, подвергая анализу собственные действия и поступки, было бы правильным думать иначе — о том, какой эффект наш поступок будет иметь для другого человека).
Как они могли знать, что лично для нас будет значить этот их конкретный поступок, слово или хотя бы взгляд?
Во-вторых, даже если мы и не ошиблись в этом своем ощущении, если родители действительно предали нас, ориентируясь в своих поступках не на наши, а на какие-то собственные интересы и нужды, то это, скорее всего, было сделано не по злому умыслу, ведь жизнь, мягко говоря, чуть более сложная штука, чем одни только отношения между родителями и детьми.
Мы не стремимся поверять наши слабости окружающим, и это вполне естественно, ведь здесь присутствует всё тот же страх, всё то же недоверие. Наши родители, как мы сами и другие люди, не были исключением и, конечно, скрывали от нас свои слабости, собственную зависимость. Простить их за это — вот то единственное, что здесь остается, чтобы освободиться от собственного недоверия.
В-третьих, нам необходимо осознать, что наше недоверие к окружающим подчас вовсе не следствие «здравого рассуждения» и «жизненного опыта», а просто наша еще детская привычка не доверять и сомневаться в искренности. Я не хочу сказать, что в мире людей нет и не может быть злого умысла. Но жить так, словно бы он — этот злой умысел — то единственное, что есть между людьми, это вовсе не «естественная самозащита», а напротив — способ лишить себя жизни, которая имеет смысл лишь в том случае, если мы всё-таки способны на настоящую близость.
Готов согласиться — страшно доверять и страшно быть искренним. Это риск — от него никуда не деться, ведь мы уже, что называется, стреляные воробьи, причем залп был произведен оттуда, откуда мы совершенно не ждали подвоха. Но мы можем продолжать привычно бояться и дальше, а можем переступить через свое детство, оставив его позади, чтобы идти навстречу собственной жизни.
Нам ничто не мешает (кроме нашего же страха, конечно) жить, исходя из презумпции, что доверие и искренность — естественные свойства любого человека. Пусть для кого-то это сложно, пусть чья-то жизненная история была в этом смысле весьма и весьма подмочена его родителями, но это вовсе не значит, что предательство — это неизбежная составляющая человеческих отношений. И только наш страх, а вместе с ним недоверие и неискренность — то единственное, что является по-настоящему серьёзным камнем преткновения в создании близких отношений, полных доверия и искренности.
(Фрагмент из книги «Исправь своё детство. Универсальные правила»)