Мой отец провёл на фронте всю Первую мировую войну, и первые пять лет моей жизни я его практически не знал. Его образ был для меня чем-то призрачным: иногда ночью, в свете свечи, мне чудилась большая тень в дверном проёме — будто он заглядывал ко мне. Его возвращения домой были краткими и таинственными, как визиты Санта-Клауса. Ранним утром я мог услышать, как хлопает входная дверь, стучат по мостовой сапоги с подбитыми гвоздями подошвами, а потом — тишина. Он приходил и уходил, оставляя после себя лишь воспоминания.
Мир в ожидании
Несмотря на то, что за окном шла война, моё детство было удивительно мирным. Я проводил много времени на чердаке, где солнце будило меня первыми лучами. Я разыгрывал целые спектакли, где главными героями были мои руки — «Госпожа Левая» и «Госпожа Правая». Они мечтали, чтобы Санта-Клаус принёс мне на Рождество братика или сестрёнку. Мама же объясняла, что это невозможно, пока отец не вернётся с войны. Наши дни были размеренны: после завтрака мы шли в церковь Святого Августина молиться за отца, потом — по делам в город или в гости. Всё вращалось вокруг ожидания и надежды.
Долгожданное возвращение
И вот однажды утром он вернулся насовсем. Сначала это было счастье. Мне нравился его запах табака, я с интересом наблюдал, как он бреется. Он показывал мне свои военные трофеи: модели танков, гуркхские ножи с рукоятками из гильз, немецкие каски — всё это хранилось в длинном ящике, как реликвии. Мы ходили с ним кормить уток на набережной, и я чувствовал себя важным. Но очень скоро я начал замечать перемены. Мама теперь уделяла ему всё своё внимание. Их тихие разговоры за чаем, обсуждение газет — всё это отдаляло её от меня. Я, привыкший быть центром её вселенной, почувствовал себя лишним.
Фото взято из открытых источников.
Конфликт назревал. Мои утренние визиты в родительскую постель, наши с мамой секретные разговоры — всё это теперь прерывалось. Отец, уставший и не выспавшийся, мог рявкнуть: «Заткнись, щенок!». Для меня, избалованного материнской лаской, это было шоком. Однажды ночью разразился настоящий скандал. Я в истерике кричал, что если в доме появится ещё один «чертов ребёнок», то я сбегу. Отец, вскочив с кровати, был страшен. В тот момент я пожалел о всех своих молитвах о его возвращении. Казалось, этот «монстр» навсегда разрушил нашу с мамой идиллию.
Холодная война за внимание мамы
Мы с отцом вступили в странную, необъявленную войну. Я ревновал, он — тоже. Я пытался копировать его, чтобы понравиться маме: шумел за чаем, тайком брал его трубки. Но ничего не помогало. Ситуация усугубилась, когда мама сообщила радостную новость: у меня будет брат или сестра. Рождение Ванечки перевернуло всё с ног на голову. Теперь не только отец, но и этот крикливый комок отнимал у меня маму. Мы с отцом, такие разные, неожиданно оказались в одной лодке — оба чувствовали себя отвергнутыми.
Фото взято из открытых источников.
Перемирие и понимание
Переломный момент наступил глубокой ночью. Я проснулся и почувствовал, что в моей кровати кто-то есть. В темноте я услышал тяжёлое дыхание — это был отец. Мама, занятая Ванечкой, «выгнала» и его, как когда-то он меня. Внезапно я понял его обиду и одиночество. Мне стало его жаль. Я погладил его по плечу и прошептал: «Ничего, прорвёмся!». В ответ он обнял меня своей костлявой, сильной рукой. В этом молчаливом объятии растворилась вся детская злость. Я осознал, что этот неуклюжий, иногда грубый человек — мой отец. Он живой, он дома. И пусть он не идеален, но он — мой. Настоящий. На следующее Рождество он подарил мне шоколад и модель железной дороги. Война для нашего дома, наконец, закончилась.
Конец.
Встретимся в следующей публикации.
