Вечеринка в доме друга, одиннадцать часов, еще теплый вечер. В метре от вас группа людей оживленно беседует. Кто-то рассказывает анекдот, может быть, что-то о поездке на поезде или о неудачах с чьим-то велосипедом, а его спутники время от времени прерывают его громким смехом и рассказывают свои собственные истории. Группа в целом кажется уверенной и привлекательной, а главный рассказчик особенно. Но с таким же успехом между вами и ними может быть высокая прочная кирпичная стена или заполненный миногами ров. Там решительно нет никакого способа, которым вы могли бы когда-либо двигаться, чтобы сказать "Привет". Вы улыбаетесь своей характерной слабой, неудачливой улыбкой, делаете вид, что изучаете книжную полку и через десять минут покидаете собрание.
Большая часть советов касается того, что можно было бы сказать в данных обстоятельствах. Может быть, лучше начать с чего-то другого: с того, что нужно думать. Хроническая застенчивость - это предположение о том, как выглядят другие люди. Хотя это и не ощущается, когда оно затопляет нас, оно отражает рационально обоснованную оценку природы и намерений других представителей нашего вида.
Интересное: Секс втроем: как правильно подойти к вопросу группового интима?.
Это не химический дисбаланс или импульс: это философия хотя и глубоко бесполезная.
Его основное предположение состоит в том, что другие люди самодостаточны, что они не испытывают недостатка в компании, что они ни с чем не одиноки, что они понимают все, что им нужно знать и что они не разделяют ни одной из наших слабостей, колебаний, тайных желаний или заблуждений. Во взрослой форме это перекликается с предположениями ребенка о своем учителе, компетентном суровом взрослом человеке, который, кажется, никогда не был молодым, глупым, нежным или заинтересованным в битве подушками.
Это отсутствие веры в человечность других - естественная тенденция нашего ума. Мы руководствуемся внешними сигналами и мало кто чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы показать свою уязвимость. Поэтому мы приходим к выводу, что живем среди превосходных, покрытых металлом киборгов, а не хрупких, наполненных водой неопределенных существ. Мы не можем поверить, что большая часть того, что мы знаем о наших собственных умах, особенно о неуверенности в себе, тревоге и печали, должна существовать и в умах других.
Мы забываем, что также редко даем какие-либо сигналы относительно того, что мы на самом деле собой представляем. Мы также полны эмоций и интересов, которые мы непреднамеренно скрываем, которые другие обычно не ожидают от нас и это может легко привести к тому, что незнакомец неправильно оценит нас и почувствует себя запуганным.
Но мы не спешим превращать это важнейшее понимание в социальную стратегию, в внушающее уверенность знание о том, что другие, как и мы, должны питать необходимые дозы тепла, тоски, любопытства и печали-ингредиенты, из которых строятся новые дружеские отношения. Казалось бы, счастливо женатый человек может испытывать много страданий в течение своих отношений; драчливый спортсмен может страдать от хронической тревоги и стыда; генеральный директор может иметь яркие воспоминания о своей борьбе и много места в своем воображении для людей, чья карьера еще не взлетела. Очень интеллектуальный человек мог бы внутренне тосковать по новому другу, который мог бы терпеливо поощрять их танцевать (или прощать их неумелые гирации). Наша ошибка заключается в предположении, что то, как человек выглядит - это все, кто он есть: наша тревога закрывает основной факт, что мы все гораздо более доступны, чем кажемся.
Ключ к вере в себя и к умонастроению, позволяющему успешно общаться с незнакомыми людьми, заключается не в том, чтобы настойчиво настаивать на наших собственных достоинствах; его источник более точный и менее запретный способ воображения внутренней жизни и особенно внутренних проблем других.
Интересное еще здесь: Психология.
Как подойти к незнакомцам на вечеринке?.