Редактор заводской газеты «Заводская правда» был человеком весьма неординарным, если не сказать больше. На следующий день после его визита к нему отправилась моя мама, чтобы рассказать обо мне, о моём увлечении журналистикой и показать мои старые публикации. Впечатление от этой встречи у неё сложилось весьма специфическое. Мама, женщина общительная и словоохотливая, подробно живописала мои таланты и давнюю мечту работать в газете. Редактор же всё это время молча слушал, а точнее – просто смотрел на неё с абсолютно отсутствующим выражением лица. Было совершенно непонятно, воспринимает ли он информацию или просто пропускает её мимо ушей. Лишь в конце своего пространного монолога мама услышала тихое, невнятное: «Может быть, и получится…». После этого он предложил мне самой прийти на собеседование.
Я считала себя предупреждённой о его странностях и была готова к любым неожиданностям. В тот момент я была уверена, что смогу преодолеть любые преграды и очаровать этого человека. Ведь я была умна, талантлива и полна амбиций – как он мог этого не разглядеть? Увы, я была ещё и невероятно наивной, но тогда я этого не осознавала.
Первое впечатление
Переступить порог приёмной впервые было страшно, но я понимала, что от этого зависит моё будущее. Сделав глубокий вдох, я вошла. В комнате было несколько сотрудниц, но я, охваченная волнением, даже не разглядела их – они слились в одно пятно. Я пыталась скрыть свою нервозность, хотя в душе была закомплексованной и неуверенной девушкой. Сразу же почувствовалась какая-то скрытая враждебность в атмосфере, но я решила не обращать на это внимания. Как потом выяснилось, зря – моя интуиция меня не обманула.
Поздоровавшись со всеми разом, я спросила, на месте ли редактор. Мне молча указали на дверь с табличкой. Постучав, я вошла, стараясь выглядеть максимально уверенно и независимо.
Встреча с загадкой
Кабинет оказался крошечным и невероятно захламлённым. За большим столом, заваленным бумагами, сидел пожилой, взъерошенный мужчина в огромных очках. Увидев меня, он застыл с выражением неподдельного, почти шокового изумления на лице. Казалось, он увидел привидение или нечто совершенно неожиданное. Этот взгляд не прибавил мне уверенности. Создавалось впечатление, что он вообще не понимает, кто я и зачем пришла, несмотря на назначенную им же встречу. Отступать было некуда.
— Здравствуйте! — мой голос предательски дрожал. — Я Олеся Марченко. Вчера к вам приходила моя мама.
— Да, да… — тихо пробормотал он, не отрывая от меня своего изумлённого взгляда. На его лице застыла непонятная гримаса.
Интересное: Какая ошибка в общении и делах может выбросить на мель самый крепкий результат.
Словно реальность разошлась с его ожиданиями. Я поняла, что произвела на него впечатление, и внутренне возликовала. Разве могло быть иначе? Я же верила в свою неотразимость.— Я помню… — наконец выдавил он. — Проходите… Садитесь…
Я осторожно присела на запылённый стул. Несмотря на юность и неопытность, я сразу осознала причину его замешательства: он явно ожидал увидеть «синего чулка», а не молодую девушку с длинными волосами и, как мне тогда казалось, привлекательной внешностью. Осознание этого придало мне смелости, и я уже увереннее смотрела на своего, как я теперь была уверена, будущего начальника. Он же продолжал молча разглядывать меня, явно растерянный и не знающий, с чего начать разговор.
Собеседование без смысла
До сих пор я не могу вспомнить, о чём именно мы говорили. Я была взволнована, мечтала о работе и отчаянно хотела понравиться. Но подсознательно я уже чувствовала, что он возьмёт меня, даже если окажется, что я не умею писать. Важно было не перейти некую грань. В свои восемнадцать я уже понимала, какой эффект произвожу на мужчин, даже таких пожилых. Но мысль воспользоваться этим для получения работы была для меня неприемлема. Я была порядочной и наивной, и собиралась оставаться ребёнком, чтобы ни у кого не возникло двусмысленных мыслей.
С детской непосредственностью я рассказывала о своих стремлениях, походах в другие редакции. Он слушал, но я до сих пор не уверена, что он действительно слышал меня. Возможно, я говорила умные вещи, возможно – полный бред. Ему, похоже, было всё равно. Он уже принял решение.
Говорил он мало, медленно и с трудом подбирая слова. На его фоне я казалась себе болтливой искрой. Меня смущало, как человек с такой медлительностью мысли может работать в журналистике. Но в целом он произвёл на меня хорошее, даже тёплое впечатление. Он мне понравился как человек и как потенциальный наставник. Я мысленно уже рисовала картины нашей дружбы и того, как под его руководством покорю журналистский Олимп.
В восемнадцать я считала себя отличным психологом. На деле же я была самонадеянной и слепой. Это и стало моей роковой ошибкой, которая определила дальнейший ход событий.
Интересное еще здесь: Психология.
