Бывает так, что люди расходятся, а в душе остаётся целая вселенная невысказанных слов. Но адресат больше не готов слушать. И тогда рождаются письма, которые никогда не найдут своего получателя — они остаются в ящике стола или в глубинах сердца.
Это поток сознания, сплетённый из слов, воспоминаний, чувств и музыки. Он вызывает дрожь и ностальгию.
Здесь нет места сухим фактам или хронологии. Ничто из написанного не претендует на объективную правду.
Во всём виновата Музыка. Только она, конечно.
Тот, кто пережил нечто подобное, найдёт в этих строках много знакомого.
Письма, написанные от руки, в наш цифровой век кажутся артефактами из другого времени, поздравлениями из прошлого столетия.
Уайлдер Торнтон
Ночные Снайперы, Сурганова и Оркестр
Часть 3. Мой маленький рыжий
Привет, моя родная.
Чем дальше ты от меня и чем больше проходит времени, тем чаще мои мысли возвращаются к истокам. Я иногда играю на скрипке. Не на сцене, а дома, среди нотных листов, рассыпанных по полу, как это было когда-то. Соседи по-прежнему помогают держать ритм: усердно стучат по батареям, если я заигрываюсь после одиннадцати вечера. Музыка — это портал. Берёшь первую ноту, закрываешь глаза, и когда внешнее звучание сливается с внутренней мелодией, на душе становится светло. Почти легко. Оставь мне эту ноту как память о себе. Я всё пытаюсь найти ту отправную точку, с которой начался обратный отсчёт. Крушение. Хочу запечатлеть её нотами сразу после скрипичного ключа, но она теряется где-то в середине строки, и прежде чем я осознаю это, новый блестящий ключ открывает новый такт… Мы погрязли, выходит, совсем погрязли, и случилось это так постепенно, что почти не было заметно. Пока не рванула мина.
Начало конца
Собственно, разве не так всё и начиналось? Пока не рвануло. Мне постоянно казалось, что мои чувства не взаимны. Меня не сковывала робость — её никогда и не было, — и уж тем более стыд. Мною владели неуверенность и страх. Неуверенность, рождённая твоими полупрозрачными намёками, брошенными, как исписанные надеждами листы, которые ты дарила и тут же забирала обратно, манила и тут же отталкивала. Как заправский моряк. А боялась я потерять нашу дружбу и совместное творчество. Страсть страстью, нежность нежностью, привычка привычкой, но меня постоянно разрывало между двумя противоположными желаниями. Первое — признаться, как сильно, гораздо сильнее дозволенного нашими рамками, я тебя люблю. Второе — сдержать лавину нежности, молчать и бороться со своим эгоизмом, с желанием обладать тобой до потери пульса, до порванных струн и хрипоты, до журавлей в небе. Над ними обоими возвышалось третье: беречь тебя. А ещё моё безумно эгоистичное: я хочу, чтобы ты улыбалась. Чтобы чаще и шире улыбалась. Внутри меня шла и продолжается война.
Первый импульс
Я помню момент, когда это впервые возникло. Я же не планировала влюбляться в тебя. Вот чего я точно никогда не планировала. Так вышло. Помню, день был тёплый, и мне почему-то невероятно радостно, хотя видимых причин не было. Шла по Питеру, вспоминала, как ходили по этой же улице вместе, и меня буквально пронзило: хочу. Хочу прикоснуться. В тот миг я впервые была так полно и безоговорочно согласна со Станиславским: любить — значит желать касаться. А ты была так далеко.
Обратите внимание: 6 заповедей королевы: эти правила изменят вашу личную жизнь. Часть 1.
И писем мне уже не хватало, хотелось взахлёб говорить, пока не выпьем весь чай и не онемеют губы. Просто быть рядом. Ближе. Думаешь, почему я так сорвалась и полетела к тебе тогда? Интересно, если бы я этого не сделала, как бы всё сложилось? Сложилось бы хоть что-то? Никто не знал, как я завидовала людям, живущим с тобой в одном городе! И как ревновала тебя к этому городу, ко всему, что нас разделяло!..Болезнь по имени «ты»
Иногда в голове возникал вопрос: а зачем я тебе? Вот у кого недостатков полон мешок, да ещё и целый ворох болячек… Ко всем моим недугам добавилась ещё одна: кровь, заражённая тобой. Хотя, какая разница? Если не думать о болезнях, можно жить, радоваться и даже называть себя счастливым. Я помню то колечко, спасибо за него. Сначала было сложно позволить себе поверить в этот знак. А потом… Потом я просто, не задумываясь, наслаждалась каждым мгновением рядом. Никогда не ставила сроков, сколько это может продлиться, но точно знала: вот сейчас — я счастлива. Больше и чаще, чем сотни людей вокруг.
Случайность, изменившая всё
Отчётливо помню наш «первый» поцелуй. Смеяться хочется каждый раз, когда думаю о нём. Но если бы не он, не так, может, ничего бы и не случилось. Нас трое в дверях, кто был третьей? Не скажу точно, мы уже прощались. И тут мы обе промахиваемся, и вместо чмока в щёку получается долгий, такой долгий поцелуй в губы. Случайно. И твои круглые глаза напротив. Ошарашенные зелёные глаза. Никогда не забуду, даже если ты забудешь. Ты выглядела смешно, только мне было не до смеха. И отпустить не могу, и удерживать нельзя. У меня, наверное, глаза были такими же круглыми. От нахлынувшего счастья. У меня никогда не было такого дурацкого первого поцелуя. С послевкусием клубничного варенья. Зато и запомнился на всю жизнь только один-единственный первый поцелуй.
Любовь вопреки
До чего же меня бесили твои надуманные недостатки: фигуры, волос, кожи! Я же хочу тебя независимо от этих параметров, хочу изнутри, глубже, абсолютно. Хочу, потому что это желание родилось не от того, какая ты, а от того, кто ты для меня. Оно рвалось наружу, оно даже стало жить отдельно от меня, оно как Эйфелева башня в Париже: сначала казалось даже диким сооружением, а теперь кто может представить Париж без этой железной конструкции? Или Питер без разводных мостов?
Дефицит тепла
Я помню наши бессонные ночи, храню секунды в памяти, на бумаге, на старых кассетах и плёнках, — я помню. Теперь самолёты не в силах стереть расстояния между нами, встречи не назначены, все сроки истекли. Поэтому временами становится зябко, не хватает тепла твоих рук. Мне не хватает твоей ладони перед сном. Просто сжать её в своей. Хочется снова и снова греть твои пальцы, рисовать круги и знаки на ладошке, изучать линии, будто я понимаю в них что-то, чувствовать, какие они у тебя мягкие, действительно — мягкие. И засыпать, в последний раз перед сном взглянув в твои сонные глаза.
Мне бы понять, что разлуки неизбежны, но я понимаю другое: родным не говорят «прощай». Родным говорят «люблю».
Фото Sixteen Miles Out из unsplash
Часть 1
Часть 2
#светлана сурганова #диана арбенина #сурганова и оркестр #ночные снайперы #фанфик #письма #музыка #потеря близких #отношения в паре #разлука
Больше интересных статей здесь: Психология.
Источник статьи: Сурганова. Часть 3. Au Неотправленные письма.
