Продажная шкура. Рассказ

Начало лета... 22 июня... Солнце высоко, по небу проплывают, будто огромные парусники, облака... В саду всё зелено, завязались зелёные ещё, яблочки, сливы, травы наливаются соком, пора покосов... Василий сидел под навесом и задумчиво точил косу. «Коровник почистить еще надо бы»,– подумалось ему... Дел в это время в деревне ох как много... Из дома вышел статный молодой парень. Про таких говорят – косая сажень в плечах. Богатырь... Поскребыш... Любимец материн. И характером весь в неё, добрый, неперечливый... Из всех детей он один остался в родительском доме. Старшие – сынок Егор и дочка Маруся давно уже своими семьями живут, отдельно... Отец повернул голову к сыну : « Ну что, Алёшка, пока выходной, поможешь батьке».

- Ато! Вдвоём быстро управимся...

Семёновна влетела во двор : « Ребяты, беда ».

Муж её, Василий бросил косу.

- Чегой-то, мать на тебе лица нет, что случилось?

- Случилось, Васенька... Сынок, немцы напали на нас. Беда... Сейчас по радио объявили, у правления... Горе то какое... И она заголосила. Слёзы текли из её глаз...

- Что-то теперь будет.

Мужчины ошарашено смотрели друг на друга.
Вскоре была объявлена всеобщая мобилизация. Муж и сыновья Клавдии ушли воевать с фашистской нечистью, напавшей подло и вероломно на нашу землю. Семёновна провожала любимых ей людей с болью в сердце. Её не покидало предчувствие, что она больше никогда в своей жизни не увидит их. Она и её односельчанки долго ещё стояли у дороги, глядя на уходящих на фронт мужчин, пока колонна совсем не исчезла из виду. Перекрестила их, родненьких, ещё раз. Прошептала : «Пресвятая Богородица, спаси моих мужичков, очень тебя прошу»... И побрела, опустив голову, то и дело утирая набежавшие слёзы, в пустую хату...

Свидеться с младшеньким пришлось скоро. Фашисты напирали так, что не сдержать было их натиска... Началось отступление... Колонны солдат шли мимо деревни, оставляя с тяжелым сердцем родные места на поругание врагу...
Вечером, после дойки, Семёновна увидела издалека, как к дому приближаются две фигуры... В голове мелькнула мысль, уж не сынок ли, уж больно фигура схожа... Она выбежала на дорогу. Неужто Алёша...

Они приблизились. Сердце бешено забилось в груди. Точно. Сыночек.

- Мама...

- Алёша, сына...

Они обнялись. Мать расплакалась...

- Мам, я ненадолго. Батальон наш неподалёку остановился. А меня вот отпустили домой до утра...

Сын повернулся к своему спутнику. Это был молодой, субтильный парень, небольшого росточка с маленькими, глубоко посаженными глазами.

- Мам, знакомься, это товарищ лейтенант, командир моего взвода...

- Как звать то тебя, товарищ лейтенант...

- Вадик...

- Либо только вчера школу закончил?

- Нет, училище...

- Ну, идёмте в избу. Покормлю вас, молочка выпьете, только подоила, идёмте...

В доме, торопливо накрывая на стол, Клавдия спросила сына: « Алёша, а папка с Егоркой не знаешь как, где?»

- Нет, мам... Не знаю...Нас по разным полкам распределили...

- Не пишут чегой-то... Она тяжело вздохнула...

- Отступаете вот... Что творится, сынок?

- Может и ты уехала бы, мам... Скоро немцы здесь будут... Но не надолго! Мы вернёмся мам, обязательно! Погоним этих гадов, вот увидишь!

« А может и надолго »,- задумчиво проговорил лейтенант...

- Куда мне... Я здесь родилась, здесь и помру... Не пойду никуда из дома...

Время пролетело быстро. Утром, на рассвете, Алексей начал одеваться. Клавдия увидела, что на гимнастёрке сына, прямо на рукаве зияет дыра.

- Сынок, погоди. Сейчас зашью... Я скоренько. Погоди...

- Ладно тебе, мам...

- Где это ты так?

- Да осколком секануло... Хорошо, не руку...

- Слава Богу!

Она быстро схватила нитки и аккуратными стежками зашила дырку...

- Пора, мам...

Они простились за околицей. Мать долго провожала взглядом удаляющуюся фигуру сына... Сердце её нещадно ныло...

Через неделю в деревню вошли немцы. Начались долгие месяцы оккупации. Фашисты с местными не церемонились. Уже в первые дни по дворам то тут, то там слышались крики, вой несчастных женщин. Добралась беда и до двора Клавдии. Сначала длинный немец с кривыми зубами, лопоча что-то на своём языке, направил на женщину дуло своего шмайсера, пока другой его подельник деловито тащил упирающуюся Зорьку, накинув ей верёвку на рога... Через день утащили пару курочек. Потом ещё... Так, в подворье Степановых не осталось животины совсем. Благо, что была ещё картошка да закопанный в сенцах предусмотрительным Василием ларь с мукой и крупами... Тяжелые времена объединили семью. Маруся с годовалой Таечкой и сноха Лизавета с трехлетним Матвейкой перешли жить к матери. Так легче было выживать...

Пасмурным осенним утром Клавдия проснулась от какого-то грохота и гула. Лаяли собаки, кричали немцы... Она быстро оделась и выбежала на улицу.

Фото из открытого источника Яндекс.картинки. Обработано автором

#рассказы #проза #великая отечественная война #отношения между людьми #война #оккупация #рассказы о войне #полицаи #история

- Мам, что это... К ней подошла дочь.

- Неужто наших ведут?

Увиденное потрясло женщин. К ним приближалась колонна наших военнопленных, подгоняемая лающими окриками таких же злых, как и их собаки, фашистов. Повыбегали из домов и другие женщины, старики. Они с горечью смотрели на пленённых воинов... Клавдия напряженно всматривалась в лица бредущих измождённых, израненных на поле боя солдат.

-Вдруг и правда там кто из наших...

- Не дай Бог...

- Мам, я вынесу хлебушка...

- Неси, доча, кому можа дадим...

Та быстро собрала еды и стала совать проходящим. Немец с проеденным оспой лицом направил на неё автомат : «Geht raus hier»( пошла вон ).

Маруся спешно отбежала... Вдруг Клавдия заметила среди советских солдат и офицеров знакомое лицо. Это был тот самый лейтенант, который ночевал у неё с сыном... Только одет он был не в офицерскую форму, а в большую, не по размеру гимнастёрку... Она крикнула « Вадим! Вадим!». Но тот не слышал её. Он медленно плёлся не замечая ничего вокруг. На плече растеклось кровяное пятно. Он был явно ранен... Женщина побежала за колонной...

- Вадим!

Он обернулся. Взгляд его прояснился. Узнал...

Клава задыхаясь бежала следом и кричала : « Вадим!

Обратите внимание: Аттракцион для моей бабушки (рассказ) Глава 4..

Сын, сын, Алёша жив? Он не здесь?»

Тот остановился, пробрался ближе.

- Нет. Погиб. Нет его... Плечи Вадима затряслись... Тетенька, спасите меня... Я не хочу умирать...

Весь мир померк в глазах матери... Алёша, сына... Сердце пронзила острая боль. Она покачнулась.

Их заметил немец с собакой. Приблизился к ним. Собака истошно лаяла. Тот что-то крикнул и ударил Вадима прикладом по затылку. Лейтенант рухнул на землю без сознания. Лужица крови растеклась вокруг головы... К ним подошел другой немец .

- Was hast du hier? ( Что тут у тебя?). Тот указал на лежащего Вадима.

- Еs scheint tot zu sein (Кажется сдох).

- Lass es hier liegen (Пусть здесь валяется)...

Колонна двинулись дальше, оставляя за собой облако пыли. А Клава бросилась к лейтенанту. Подошла Маруся.

- Похоронить надо, дочь, по-людски...

- Конечно...

Женщина приблизилась к воину. И вдруг, она услышала тихий стон.

- Жив!

- Давай, домой его, быстро...

Раздевая Вадима, чтобы обработать раны, Клавдия заметила на рукаве зашитую дырочку... Она вспомнила, как зашивала её... Гимнастёрка-то Алёшина. Сняла рубаху, но под ней не было раны... Убитая горем мать потеряла сознание...

Женщины выхаживали парня как могли. Голова у него оказалась крепкой, а рассечённая кожа зажила быстро... Прятать его приходилось в подполье, так как немцы рыскали в поисках поживы постоянно... Вадим окреп. А пробиваться к своим что-то не торопился. Припасов становилось всё меньше, а в доме росло двое малышей. Бойкая Лизавета как-то спросила лейтенанта : « Вадик теперь до конца войны в подполе у нас жить будешь... Пора бы и честь знать » .

- А куда мне идти? Кругом немцы.

- Партизаны, говорят поблизости. Может к ним?

Но тот промолчал в ответ. А свекровь гневно взглянула на сноху : « А ну, цыть. Проживём как-нибудь »...
А через некоторое время, проснувшись однажды утром, они обнаружили, что Вадим пропал. Не сказав ни слова, он ушел, прихватив с собой отцовский тулуп и Алёшины валенки... Женщины решили, что тот пошел к партизанам...
Зима в тот год была суровая, вьюжная... Продуктов становилось всё меньше. А взять их было негде. Все бедствовали... Клава достала из сундука свою нарядную, праздничную шаль, почти новые Васины сапоги... Решила идти в райцентр, в надежде обменять на что-то съестное для ребят. Добралась быстро. Обменяв вещи на шмат сала и несколько луковиц, женщина собралась в обратную дорогу.

Старушка, продававшая своё обручальное колечко, тронув за плечо Клаву, тихо произнесла : « Ну ты смотри, что гады творят»... Клавдия повернула голову, куда показывала старушка. Там, прямо перед комендатурой, которая размещалась неподалёку, в здании бывшей школы стояла виселица. Полураздетую, избитую юную девушку почти волоком прямо к этой виселице тащили два полицая с повязками на рукавах. Их окружили фашисты... Переводчик зачитал приговор... Девушку обвиняли в содействии партизанам... Один из полицаев выдернул из-под ног девчушки табурет... Клава схватилась за голову. Глаза отказывались верить происходящему. Она зажмурилась. Открыла. Это он! Господи! Он! Полицай, толкнувший табурет – Вадик... Как же так... Быть не может...

Домой она добралась будто в забытьи... Было больно, горько, стыдно...

- Мам, что ты сама не своя?

Женщина рассказала, что видела... Лизавета гневно проговорила : « Я чувствовала, что он трус и предатель »... Маруся горестно вздохнула...

- Выходили гадёныша...

- Да уж...

Немцы рыскали по округе в поисках партизан... Вскоре появились в деревне полицаи. Изрядно выпив самогона в доме местного старосты, Вадим решил проведать своих спасительниц. Спрятав повязку в карман, автомат поставил в сенцах, за дверью. Постучал.

Отворила Маруся.

- Чего тебе?

- Вот, проведать пришел. Сальца вот принёс вам.

- Ну, рассказывай, где устроился.

- В город подался. Работаю...

- Да ты что?! Работаешь, значит.

С улицы вошла Клавдия. Увидев Вадима, сжала кулаки... Ярость нахлынула на женщину обжигающей волной. Она задыхаясь прошипела: « Вон отсюда, мразь продажная!»

- А... Знаете уже... А чё мне, как твоему сынку надо было! И где твой герой! А я живу... Вот он я... Он повернулся и вышел на улицу.

Клавдия метнулась за печку. Там было спрятано охотничье ружье её Василия. Не задумываясь, она схватила его, сунула патрон и выбежала следом. Он не успел далеко уйти. На освещённой луной улице было безлюдно. Женщина прицелилась. Тишину разорвал одинокий выстрел. Предатель упал. Пьяные полицаи его даже не услышали... Она быстро вернулась во двор. Вошла в дом. И только тогда, упав на колени, горько и безудержно разрыдалась...

А утром по деревне прошел слух, что партизаны убили одного полицая...

Даю ссылочки на другие мои рассказы о войне -