Женщина без матери хотела забрать у нее сына! Подумаешь, дочь какого-нибудь Пахома! Да, отважный дворянин, проливший кровь за Родину, но он был скромным, бедным и провинциальным.
И какое имя! Пах! С таким именем и плугом тянуть, и таксистом быть.
Графиня недобро улыбнулась и представила, как шепчет при свете позади себя: «Ушла теща Пахомовны".
Так любимый сын, страдающий от страданий, сделал подарок. Ее драгоценный Владимир. Других девушек нет? Разве нет знатных красавиц с наследием в тысячи душ, готовых в любой момент пойти под венец с сыном?
Нет, дайте ему Пахомовну! Я люблю ее, говорит она, я не могу жить без нее.
Ну да, мать всегда найдет способы выцарапать из сердца сына любовь к другой женщине...
Екатерина Владимировна Орлова родилась 7 ноября 1770 года в семье графа Владимира Григорьевича Орлова и его жены, светской львицы Елизаветы Петровны Штакельберг. Несмотря на то, что ее отец был младшим из пяти знаменитых братьев Орловых, девушка была наследницей богатого состояния и с ранних лет считалась одной из самых завидных невест в империи.
Граф Орлов считал, что в какой-то момент богатство его дочери соединится с состоянием знатного жениха, и в результате возникнет богатейшая семья в России. Однако все вышло не так, как ожидал Владимир Григорьевич.
В 1799 году 19-летняя графиня Орлова влюбилась в десятника Дмитрия Александровича Новосильцева, ранее отвергнутого другой известной аристократкой, графиней Паниной, из-за бедности. Бригадир долго оставался в доме орловенцев. Когда Лиза сказала отцу, что влюблена, граф понял, какую ошибку он совершил, впустив под свою крышу красивого молодого военного, но было уже поздно.
Семейная жизнь Лизы не складывалась. Как вспоминал ее брат Григорий Орлов, Дмитрий был человеком нервным, гордым, заносчивым и сообразительным:
«Ни одно существо не может смириться с ним, даже ангельского характера".
Лиза смогла прожить рядом с мужем всего один год. Узнав о романе Дмитрия Александровича на стороне, она тут же рассталась с ним.
Еще совсем молодая и привлекательная женщина, она практически перестала существовать на свете. Ее гостями были только католические пасторы, а ее ближайшим другом был знаменитый философ-мистик, сторонник вмешательства божественного промысла в судьбы людей граф Жозеф де Местр, в то же время - сардинский посланник в России.
Но самое главное утешение госпожа Новосильцева нашла в единственном сыне Владимире. Сын, дорогая «Ладья», стал для Екатерины Владимировны всем. Она любила юношу, верила, что его ждет блестящее, прекрасное будущее.
Владимир действительно подавал большие надежды: успешно учился, играл на гобое, прекрасно танцевал, прекрасно владел рапирой. Мать особенно гордилась внешностью сына: высокий, стройный Владимир считался в свете невероятно красивым мужчиной и был предметом вздохов многих дам и девиц.
Когда Екатерина Владимировна смотрела на сына, ее сердце переполняла материнская гордость. В своих снах графиня видела рядом с Владимиром безупречную с ее точки зрения невесту: богатую красавицу из древнего и славного рода.
Но, как и в случае с ней самой, вышедшей замуж за бригадира, вмешалось столь любимое графиней провидение.
Владимир влюбился в бедную, скромную и скромную девушку.
Фамилия ее была Чернова. Ее отец, Пахом Чернов, служил в армии под командованием фельдмаршала В. Ф фон дер Остен-Сакена.
Владимир не стал ждать с предложением, а попросил руки девушки у ее отца. Согласие получено.
Казалось, что для влюбленных будет счастье, но только Владимир не обращал внимания на положение матери. Екатерина Владимировна была категорически против этого брака. Да ради счастья сына она приняла Черновых с фальшивой добротой, но только сказала за его спиной:
«Могу ли я принять сына, женившегося на какой-нибудь Черновой, да еще и на Пахомовне: этого никогда не будет. Я не хочу Чернову Пахомовну в невестки — так жаль!».
Графиня категорически заявила сыну: «Ты не женишься на Пахомовне!» К сожалению, Владимир, хоть и был адъютантом, оказался мягким человеком и не выдержал давления матери.
Новосильцев отозвал свое предложение руки и сердца.
Как обычно, единственным по-настоящему верным защитником чести скомпрометированной девушки был ее брат, подпоручик Семёновского полка Константин Чернов. Константин был крайне возмущен тем, как «богатый сын» Новосильцев обращался с сестрой.
Друг Чернова, будущий декабрист Кондратий Рылеев, всячески поддерживал товарища в его благородной ярости: «Как они смеют, эти аристократы! Да кем они себя возомнили!".
По настоянию Рылеева, Константин вызвал на дуэль преступника своей сестры.
Екатерина Владимировна, узнав о предстоящей дуэли, бросилась в приемную к фельдмаршалу фон дер Остен-Сакену и пожаловалась на «этих Черновых». Фельдмаршал вызвал Пахома на ковер. Старому военному было приказано решить дело миром, то есть сообщить, что отец сам отказался выдать дочь замуж за Владимира.
Пахом, не желая дуэли с участием своего сына, немедленно выполнил указание начальства.
Огонь, казалось, погас. Однако в обществе тут же поползли слухи, что Новосильцев отвернулся и уклонился от дуэли «с помощью дражайшей матери".
Владимир не выдержал этого и на этот раз сам вызвал подпоручика на дуэль. Константин в ответ написал письмо Новосильцеву, в котором уверял, что не имеет никакого отношения к оскорбительным слухам.
Владимир поверил сопернику и снял вызов на дуэль.
И вот Кондратий Федорович Рылеев сыграл свою черную роль в этой страшной истории. Для свободолюбца поединок Новосильцева и Чернова был столкновением двух миров — мира «измученной» аристократии и мира «униженных и оскорбленных». Рылеев был уверен, что эта дуэль может быть полезна революционному делу.
Кондратий Федорович, не давая погаснуть огню, пишет Новосильцеву оскорбительное письмо, а затем убеждает Чернова снова отправить вызов обидчику.
После этого дуэль становится неизбежной.
10 сентября 1825 г на окраине Лесопарка в Петербурге собрались шестеро молодых людей: подполковник Герман, поручик Рылеев, капитан Рид и поручик Шипов; а также два дуэлянта - Константин Чернов и Владимир Новосильцев.
Условия дуэли были смертельными. Противники должны были стрелять с расстояния восьми шагов и приближаться к баррикадам, установленным на расстоянии пяти шагов. Если с первого выстрела не удавалось получить «результат», приходилось перезаряжать ружья и продолжать поединок.
Не нужно было перезаряжать оружие. Когда над мирным осенним лесом прогремело два выстрела и рассеялся сизый дым, секунданты увидели лежащего на спине Чернова — пуля попала ему в голову, как и Новосильцеву, смертельно раненному в печень.
Владимира сразу отвезли домой к матери. Екатерина Владимировна, по свидетельству, «кричала так, как нельзя кричать человеку», а потом буквально стала рвать на себе волосы. Они послали за знаменитым доктором Арендтом. Графиня пообещала доктору 1000 рублей, если он воскресит из мертвых ее сына. Напрасно.
14 сентября 1825 года умер Владимир Новосильцев.
Единственным «победителем» в этом матче стал Рылеев. Кондратий Федорович и его тайное северное общество организовали первую политическую демонстрацию в Российской империи с похорон Чернова. Участник вспоминал:
Было решено, когда умер Чернов, что ни одна карета не должна смело следовать за его гробом, а все, кто хотел быть на похоронах, должны идти пешком, - и за этим шла поистине страшная толпа, хотя и дворянская, но все же не аристократическая гроб . - 400 человек. Я сам пошел сюда. Это было что-то большое.
Смерть Константина была представлена как очередное злодеяние «угнетателей», для которых сын простого военнослужащего — лишь расходный материал.
Друг А. С. Пушкина Вильгельм Кюхельбекер писал резкие стихи:
Клянёмся честью и Черновым: Враждой и руганью временщиков, трепетных рабов Царских, насильников, мы готовы угнетать нас!
Рылеев потер руки.
А сидела в это время в своем пустом доме «черная графиня» — так стали называть Екатерину Владимировну Новосильцеву после того, как она оплакивала сына, — черный плащ, похожий на саван.
По просьбе Екатерины Владимировны при бальзамировании сердце ее сына было извлечено и помещено в серебряный сосуд. Она часто держала этот сосуд в руках.
Не желая быть свекровью Пахомовны, графиня потеряла самое дорогое, что у нее было, — сына.
Госпожа Новосильцева больше никогда не уносила своего горя. Свою дальнейшую жизнь она посвятила религии и благотворительности, пытаясь искупить свою вину. Недалеко от того места, где произошел роковой поединок, графиня построила церковь, которой дали сразу два названия - неофициальное - Новосильцевская и официальное князьское Владимирское (в честь святого равноапостольного князя Владимира).
Екатерина Владимировна щедро помогала нуждающимся, сиротам и беднякам, но на душе у нее все равно не было покоя.
«Я убийца своего сына, молитесь, владыка, чтобы я скорее умер».
Так графиня обратилась к митрополиту Филарету, службы которого она постоянно посещала.
Но Господь не дал ей быстрой смерти.
В 1835 году, через десять лет после трагической дуэли, умер муж Новосильцевой, который обвинил ее в смерти сына. Екатерина Владимировна принимала в своем доме внебрачных детей мужа, всячески помогала им.
Благотворительная деятельность графини была огромна: ни одна знатная дама не делала столько добра беднякам, как Екатерина Владимировна. Она кормила сирот, помогала обездоленным матерям-одиночкам с жильем, создала знаменитую Новосильцевскую богадельню, расположенную рядом с Владимирской церковью в Лесопарке.
Бедные знали: если нужна помощь, надо идти «к Новосильцевым».
31 октября 1849 года Екатерина Владимировна Новосильцева скончалась в почтенном возрасте 78 лет.
Она прожила долгую жизнь, чтобы просить у Бога прощения за то, что из-за ее гордыни и честолюбия была растоптана любовь и погибли двое юношей, навсегда загублены жизни многих людей.
Простил ли ее Господь? Кто знает…
Ну а "Пахомовна"?
В 1832 году в возрасте 24 лет Екатерина Чернова влюбилась в красивого военного Николая Михайловича Лемана, впоследствии дослужившегося до генерал-лейтенанта.
Она вышла замуж и родила четырех девочек и четырех мальчиков. Она жила счастливо со своей семьей, пока не повзрослела...
-----------
В связи с грядущим закрытием Pulse приглашаю вас подписаться на мой "ЗЕН".
Больше интересных статей здесь: Психология.
Источник статьи: Безродная захотела отнять у нее сына.