Дом встретил его ночной тишиной, где-то скрипнула половица и тихонько, зная, что идут свои, тявкнула соседская собака. Он привык к одиночеству, долгому, томительно одиночеству, которое его ждало каждый день после службы. Привык к тишине в квартире, к своему холостяцкому порядку, так, чтобы все было под рукой, к горе любимых книг, лежавших неразобранной стопкой, к незаконченным рукописям, оставленным где попало. После гибели жены, его единственной и любимой женщины, в гибели которой все годы винил себя, он ни раз пытался начать все сначала, этого требовало и его мужское естество, но всё начавшись тут же и заканчивалось.Утром его раздражало в новой пассии все, и запах, который ночью почему-то был не столь назойливым, и смятость простыни, и не его порядок на кухне и в ванной. Бросив все попытки, как говорили близкие » наладить личную жизнь», он встретил её.Черноокая, осанистая, с копной шелковых, блестящих, смоляных волос, она каждый день деловито проплывала мимо него. Совсем не замечая его. Она не была в его подчинении, но он несколько раз, пользуясь старшим по званию, делал ей замечания, попросту придираясь, чтобы хоть как то обратить на себя внимания. Она все это воспринимала спокойно, невозмутимо выполняя все его приказы. Она была из тех редких женщин, которым шла форма и делала её очень сексуальной, от того и более желанной. Он стал замечать, что просыпается и засыпает с неосознанным видением её ног, спины, припухлых губ и завораживающих глаз. Это наваждение очень злило его. Друзья и близкие подчиненные открыто говорили, что у него портится характер. Секретарша, думая, что он не слышит, не раз бурчала, что пора идти в отставку, а начальство, возмутив его, нерешительно предложило отдохнуть, воспользовавшись ведомственным санаторием для ветеранов. И сегодня, в день своего юбилея, выслушав многочисленные полу лицемерные тосты, получив огромное количество свертков с подарками, букетов, и, видимо, последнюю звезду на погоны, отбившись от назойливых, настойчивых притязаний секретарши, он сидел один в полумраке своей холостяцкой берлоги…..Думать ни о чем не хотелось, пить за свое здоровье тоже. Он ни о чем не жалел, было очень пусто, одиноко и тоскливо, впервые было жаль себя….В прихожей робко тренькнул звонок… на пороге стояла ОНА…
МУЖСКОЕ НАСТРОЕНИЕ", часть втораяОни стояли в дверях… было очень неловко и ему и ей. Приехать к нему духу у нее хватило, поспособствовал выпитый бокал шампанского и такая далеко запрятанная от посторонних боль , тоска в его глазах, когда он выслушивал слова поздравлений, принимал подарки и раскланивался, поднимая бокал при каждом тосте. Она заметила, что в первый момент уже полностью разгулявшегося веселия, он сказал несколько слов своему помощнику и незамеченным покинул банкетный зал. Незамеченным… только не для нее… Набравшись храбрости, выпив еще один полный бокал шампанского, хоть и не любила спиртное ни в каком виде, она вышла следом за ним. У нее не было никаких планов , мыслей или желаний завоевать его прямо сейчас, сегодня. Но было до боли жаль его, за его тоску, за его одиночество, за тот удивительный взгляд, который она ловила на себе почти ежедневно.. А в тот миг, когда он уничтожающе при всех ругал ее, обещая прямо на днях понизить в звании, лишить премиальных и заодно выгнать к чертовой матери, ей почему-то не было обидно.. Все его обвинения были незаслуженными, она это знала и знала, что очень , очень нравится ему, она это чувствовала всем своим женским естеством, всей своей никому ,никому не понятной женской душой.У нее не было большого опыта в отношениях с мужчинами… как то так сложилось, был неудачный опыт первого брака еще в студенческие годы. Этот брак продлился ровно десять дней и без боли, обид и лишних слов, рассыпался к обоюдному удовольствию обоих супругов. Больше серьезных отношений у нее не получалось. Были легкие то ли флёры, то ли флирты на курорте, в отпуске. Иногда накатывало настроение отчаяния от полного женского одиночества, никому ненужности , но эти приступы дамских капризов быстро проходили , не оставляя никакого и следа ни в душе, ни на сердце.Впервые схлестнувшись взглядом с новым начальником и не свойственным ей одним махом понять и увидеть в нем все, и слегка седеющие виски, и затаенную боль в глазах и очень жестоко переживаемое одиночество , она поняла, что за ним, за этим человеком ,пойдет куда угодно, вынесет от него все что угодно,… вот так просто . Потому, острая на язык, умеющая ответить и постоять за себя, перед ним же всегда была смиренна и не обидчива. Он же каждый раз злился на себя, что не сдержался, решился же для себя не замечать ее, но .. Не получалось… не получалось " Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я". На пороге стояла она. Это был не пьяный бред, не сон и не глюк. Это была она.. В расстёгнутом пальто , в белой парадной блузки, с невозможно горящими лучистыми глазами. Пауза неловкости стояния на пороге его квартиры явно затянулась.. Она уже пожалела, что приехала, духу хватило только, чтобы приехать, что делать дальше она не знала.. Он молчал.. Стоял и молчал любуясь ее красотой, наслаждаясь этим мигом.. Где-то далеко проскочила мысль, а вдруг утром опять будет это назойливое неприятное разочарование, которое случалось с ним каждый раз, как- будто погибшая давно жена не давала своего разрешения на место рядом с ним, на его любовь еще к кому-либо, кроме её…Он не знал, что говорить , что делать, стоял и молчал… и когда она круто развернувшись в парадных туфлях на высоченных шпильках стремительно бросилась вниз по лестнице, … скорей отсюда, от этого жуткого, ужасного позора… он метнулся за ней.. быстро, через несколько ступенек. .догнал, прижал так крепко, чтобы никогда больше в этой жизни не отпускать…не потерять..
Часть третья. Они были счастливы. Они были по-настоящему счастливы целых две недели. Приезжали на работу порознь, скрывая от сослуживцев свои отношения, но по святящимся их лицам, по улыбкам, по тому счастью, которое было так явно написано на лице каждого из них, скрыть что-либо было невозможно. Целых две недели безудержного полноценного счастья… разве этого мало для целой жизни? Она даже представить себе не могла, что можно быть такой счастливой, что весь мир может быть таким прекрасным, что все люди удивительно добры, красивы, доброжелательны. Вечером они торопились домой, домой, это значит к нему. Они не говорили ни разу о будущем, об их отношениях, какими они будут или могут быть, каждый боялся спугнуть это нечаянное счастье сейчас, сегодня. Однажды, в конце рабочего дня он позвонил и быстро сказал, что уезжает в командировку на несколько дней, ей лучше бы пожить пока у себя, в своей квартире. И все. Мир для нее опустел.Она не нервничала, не волновалась, не плакала, просто на душе было холодное ледяное равнодушие. Пустота. Как будто все вымерло, все опустело без него. Жизнь стала пуста и совершенно неинтересна. Каждое утро она ездила на работу, отрабатывала день, ни о чем не задумываясь. Музыка, так всегда ею любимая, теперь просто раздражала, фильмы казались какими-то глупыми и надуманными, книжки просто не читались.
Еще через две недели выяснилось, что она беременна. И не просто беременна, а,видимо, двойней. Необходимо ложиться в клинику на сохранение, если она действительно хочет сохранить эту беременность. Беременность сохранить она хотела, несмотря ни на что. Это в её понимании даже не обсуждалось ни вслух, ни в мыслях. Известий от него не было. Имени отца она не называла, ни в консультации, ни на работе, где пришлось оформлять больничный лист. Начальство без лишних слов высказало все же свое недовольство тем, что в такое " трудное время внезапно лишается сотрудника…. Предупреждать все же надо…", было ей сказано.
В клинике все было спокойно, вставать первое время ей совсем не разрешалось, заниматься было нечем, болтать ни о чем с такими же, как она ожидающими потомства, будущими мамочками, не хотелось совсем. Объяснять, что она не замужем, что отец ребенка или предположительно детей совсем пропал из её жизни,не хотелось. Все это не особенно располагало к задушевным разговорам. По ночам сна почти не было. Если же она засыпала не надолго, то снился он, его глаза, руки, губы. Она не сердилась и не обижалась, она прекрасно знала где и кем он служит… но это разумом, а сердце все равно мучилось и страдало от этой всей неопределенности и волнением за него.
Примчавшаяся мать, узнав о беременности дочери и о возможных внуках, у которых нет отца, сразу же изменила свою продвинутую точку зрения на "главенствующее положение женщины в обществе". Многое меняется в мировоззрении людей, когда дело касается их детей. Мать охала, ахала, томила расспросами и предложениями найти и "наказать мерзавца".
Когда мать уходила, оставив котлет и бульона, которые все равно есть не хотелось, токсикоз был необычайно сильным, ей становилось как-то даже лучше, спокойней.
Однажды, после дневного сна ,все непривычно закрутилось вокруг нее, сестры забегали, прибежала сестра-хозяйка, пришли врачи. Её неожиданно перевели в совершенно другую отдельную палату, а врач, присев на краешек её кровати, тихонько сказал, " что же Вы, голубушка, не сказали кто отец ребенка, ай, ай, ай, на днях увидитесь".
В эту ночь она спала счастливым и крепким сном без всяких снов, утром почувствовала первые толчки своих сорванцов, на узи сказали, что будут мальчики. Она снова была счастлива, она ждала своего единственного любимого и точно знала, что все будет хорошо…
Мужское настроение, часть четвёртая" На днях", как обещал врач, они не увиделись и она даже и предположить не могла, что это произойдет так не скоро.Рожала она довольно легко, как сказали акушеры, для первых родов процесс протекал даже слишком быстро и просто.Мальчики, её сыновья, были в её глазах, просто идеальными, красивейшими младенцами, какими-то ангелами во плоти.Она держала их на руках всё возможное время, сразу двоих, она не могла насмотреться на них, их запах был самым лучшим ароматом в мире.Ей казалось , что дети похожи на него, на её любимого, которого ей очень не хватало, она тосковала и скучала по нему, хотелось хоть раз увидеть его во сне, но в её сны он почему-то не заходил.Сейчас она точно знала, что он, жив, здоров, что он не бросил, не оставил её, что он на службе, ей ли не знать, что такое служба.Её мать, увидев внуков, как то притихла, видимо, примиряя на себя роль бабушки. Принесли все необходимое к выписке для детей и для неё, и сказали, что дом, его дом, в который он велел поселить свою жену с детьми, готов к приёму младенцев. Принесли и документы на детей, там стояла его фамилия и его отчество.Её мать была очень удивлена таким оборотом дела, заботой о её дочери совсем чужих людей, документами внуков, где четко было указано имя отца пыталась.Мать, по старой привычке, попыталась высказать своё недовольство по поводу того, что дочь даже не удосужилась представить ей, матери, отца своих детей, приличные дочери так не поступают.Правда, атака матери была не очень то напористой, мать была ошеломлена отношением к дочери и внукам.Когда же они приехали после больницы в его дом, все недовольства и не очень, мягко говоря, ласковые слова у матери пропали, она сразу же сказала, что останется с дочерью и внуками, не оставит их, ведь сейчас дочери очень нужна помощь знающей и всё понимающей старшей женщины.Она не возражала, даже была довольна, что мать остаётся с ней, не хотелось быть одной, не хотелось впадать в тоску, не хотелось плохих мыслей, хотелось думать только о хорошем, жить заботами о своих сыновьях, получать удовольствие от кормления грудью, от смены памперсов, гуляния с детьми, купания своих маленьких, несравненных ни с кем, ангелочков.От этих, обычных женских забот, она получала истинное удовольствие.Казалось, что в мире нет больше ничего более важного и серьезного, чем эта ежедневная суета вокруг её деток.Она очень похорошела, слегка пополнела, расцвела настоящей женской красотой, только в глубине широко открытых её глаз затаилась маленькая грустинка ожидания её любимого.Это раннее утро началось, как и все прежние, с кормления малышей, утренней уборки, душа, переодеваний, проветриваний.Сегодня малышам исполнялось полгода.В дверь позвонили и она пошла открывать ,запахивая на себе халат…,все закружилось перед глазами, на пороге стоял он, её любимый… он …и не он.., так много всего произошло без него.., как он воспримет её такую, совсем другую, мать его неожиданных сыновей, как она привыкнет к нему .. Совсем не такому, который был в её воспоминаниях,в её желаниях и грёзах..
