Не знает границ человеческая подлость и изворотливость. Мама к нам с мужем переехала, без квартиры осталась, как она уверяет — по собственной наивности и доверчивости. А я считаю, что моя семья стала жертвой обмана с её стороны.
Муж маму еле терпит. Дети ходят недовольные: в одну комнату их переселили, чтобы бабушке место выделить. Я словно меж трёх огней, углы сглаживать стараюсь, недовольство — гасить. Но получается через раз: мама привыкла одна жить, себе хозяйкой быть. А характер в её возрасте уже не переделаешь, да и приспособиться к новым обстоятельствам в 60 лет — трудновато.
Мне 38 лет, младшей сестре Ольге — 35. У нас дети и ипотека, старшему уже 16, младшей — 11. У Ольги и её мужа Николая детей не было. Они всё лечились, по врачам бегали. Оля даже на стороне пыталась ребёночка завести. Ничего не получалось. Жилья у них нет: стоило накопиться каким-никаким деньгам, Оля и Коля сразу шли пытаться стать родителями.
С полгода назад озарила Олю мысль: раз не получается естественным путём, то надо взять ребёнка из детского дома. Одно дело: рожать самой, никто никаких бумажек не попросит и разрешения не потребует. А вот усыновление или удочерение — процесс не из лёгких, список условий там — ого-го. И одним из важных критериев для одобрения является наличие собственной жилплощади. Именно с этого факта — отсутствия своей квартиры — решили начать сестра с зятем.
— Я Оле дарственную на квартиру напишу, — поставила меня перед фактом мама. — Они как станут родителями, квартиру мне вернут потом.
— Не вернут, мама. У них тогда сразу ребёнка отберут!
— Вернут! Там у Коли мама болеет сильно, ей недолго осталось. Они как собственниками её квартиры станут, мне мою вернут! — передала мама рассуждения Оли.
— Мама, зачем? Сама знаешь, в какое время мы живём? Отменяй всё, пока не поздно!
— Тебе хорошо говорить: у тебя двое растут. А Оле каково? Детишек нет, а так хоть не родной, но появится! Тебе не понять! — обиделась мама.
Сразу эта затея душком отдавала. Вспомнилось, что лет 5 назад Коля уже предлагал Оле в детдом за ребёнком сходить. Она заистерила, что неродной ей не нужен. А сейчас нужен стал?
Моральная сторона вопроса меня тоже смутила: дожидаться наследства от болеющей мамы Коли. Зло и цинично.
Меня никто не послушал: мама упёрлась, что сестре надо помочь, сама Оли в грубой форме настояла, чтобы я не совала свой длинный нос не в своё дело.
Шестого февраля позвонила мама. Как водится, заявились волк с лисой в лубяную заячью избушку и заюшку выгнали. Имеют право, лиса с волком— собственники.
Я за мамой съездила, к себе ей привезла, с нехитрой поклажей. Денег дала, на юристов. В последний момент Оля отказалась от дарственной и была проведена сделка по продаже квартиры. И цена в договоре, который подписала мама, на пятнадцать процентов выше реальной стоимости квартиры. Подпись мамина в получении денег — есть. Пара свидетелей передачи денежных средств — тоже имеется. Обследование мама прошла, бумага о дееспособности тоже имеется. Как три юриста сказали — шансов нет.
Дальше самый сок: мама Коли не болеет, весьма бодра и здорова для своего возраста, никуда, а в частности — на тот свет, и не собирается, грозясь всех пережить. А документы для органов опеки Оле не нужны, и ребёнок из детдома ей не нужен — она беременна. Да-да, беременна.
Мама, узнав (или знав ранее?) о беременности младшей дочери, все разговоры с юристами свернула. Зачем? Она объяснила:
— Я бы всё равно квартиру Оле оставила. У тебя есть жильё, у неё — нет. А раз там ещё и ребёночек будет, пусть живут!
У меня закрались сомнения, что мама про всё это заранее знала: Оле скоро рожать, на момент "продажи" квартиры она уже была беременна. Я прямо спросила у мамы — знала ли она?
— Да как ты можешь так обо мне думать? Дочь называется! — разревелась мама и начала собирать вещи, намереваясь пойти жить на вокзал. Разумеется, я её остановила: как я могу пожилого человека на улицу выгнать?
Оля с Колей рады: квартира досталась им просто так. Маму мне сбагрили. А моя семья воет от постоянных ссор и маминых поучений: иногда я ловлю тоскливый взгляд мужа, направленный в сторону входной двери.
Почему так? Почему для одной своей дочери мама обеспечила все условия? Да даже её отсутствие в той квартире — благо для Оли и Коли. Чёрт с ней, с квартирой: мама была собственником, сама распорядилась своим имуществом. Но почему моя семья страдать должна?