Бабушка моего молодого человека сломала стереотипы о бабушках.
На знакомство с ней я шла, как на каторгу. По своей судила — вечно всем недовольна, в квартире запах старости и корвалола, даже шторы нельзя было открыть. Поток жалоб всегда прерывался на просьбы дать денег, получив хрустящие купюры, бабушка делала вид, что засыпает.
Анна Павловна оказалась совсем другой.
Стильный ремонт в квартире — минимализм с белой мебелью. Сама она лучилась жизнелюбием, а вместо ожидаемых пирожков заказала роллы.
С ней легко. А очередной поход в гости — повод удивиться. То она синеволосая, то троллит родню, грозясь купить байк. Часто бывает, что в самый последний момент Анна Павловна звонит и говорит, что уехала по делам — на свидание или в театр.
На контрасте становилось всё тяжелей посещать родную бабушку. Потёмки, жалобы, гнетущая атмосфера абсолютной безнадёги... Выслушав очередное "пенсия маленькая", я не выдержала, распахнула тяжелые портьеры и открыла окно.
От дуновения свежего воздуха бабушка потеряла дар речи. Мне так показалось: она неверяще щурилась и беззвучно открывала рот, проклиная меня за святотатство.
Я чуть ли не силой утащила бабушку в парикмахерскую, отворив в квартире абсолютно все окна. Она сидела к кресле перед парикмахером, брюзжа и изрыгая тонны яда. Дав указания, я пошла в магазин за мешками под мусор. Если что-то в жизни менять, то менять всё.
Я выбросила всё. Ручную мясорубку, тарелки со сколами, треснувшие кружки и затёртые почти до дыр кастрюли. Воняющие старостью пледы, постельное бельё, треклятые портьеры, обеспечивающие бабушке привычный полумрак. Валенки 43 размера, изъеденную молью шубу, залежи пожелтевших полотенец.
За два часа, что бабушка провела преображаясь, я нагребла 12 мешков. Не тронула фотографии и памятные вещи. Реакция бабушки была предсказуемой: мат, ругань и попытки отнять скарб, больше похожий на хлам... Не поддалась.
Потом мы поехали по магазинам. Лёгкая тюль, приятного лавандового цвета шторы, небольшой коврик, пушистый плед и пара комплектов современного постельного белья. Она сопротивлялась, щедро рассыпая проклятия в мой адрес. Но пример неунывающей Анны Павловны стоял перед глазами — я бы горы свернула, но освободила бабушку от её серых будней жизни.
Одежда... Мебель, подобранная с досок объявлений и в мебельных... Маникюр... Светлая краска, трафареты, кисти и валики...
Денег, сил и времени ушла прорва. Можно было машину купить, отечественную, в нормальном состоянии. Молодой человек поддержал мои начинания и выдал индульгенцию на траты.
Всего полгода прошло. Бабушка не вспоминает о советской мясорубке, пьёт чай из красивых чашек, спит на ромашковом поле — именно такой рисунок изображён на одном из комплектов постельного белья. Она носит шляпки и перчатки, благоухает парфюмом, а в её квартире поселился дневной свет.
Запах безнадёги ушёл туда, где ему будут рады. В чьи-то чужие серые будни жизни.
Самое удивительное — траты на врачей и лекарства свелись к минимуму. Некогда бабушке болеть и по врачам шастать — то скандинавская ходьба, то бесплатный урок французского языка, то выступление индийского ансамбля в городском парке. Ещё и подруга, Анна Павловна, по полной скучать не даёт.
Преображению обрадовались не все — квартира была так близка... Двоюродная сестра, не застав бабушку при смерти, билась в рыданиях — там третий ребёнок на подходе, они так рассчитывали на скорое наследство. А тут такой облом.
Мама вздыхает, держится за сердце и говорит, что лучше бы её мама и дальше на лекарства деньги просила и жаловалась на всё подряд. Это потому, что бабушка её потроллила — воодушевлённо сообщила, что хочет купить себе байк и отправиться на нем в Европу.
Жизнь уже прожита не зря. И если Ваши бабушки погрязли в унылых серых буднях своих бабушкиных жизней, то всё в Ваших руках.