Мачеха была инициатором, основным вдохновителем её поездки на художественный конкурс в Москву, а потом и на большой Выставочный фестиваль молодых художников в Италию. Когда она писала свои картины, делала какие- то зарисовки, она никогда не думала о том, что из этого может получиться или же какой успех или провал может иметь то , что она создает. Углубляясь, погружаюсь в работу, в любимое свое занятие всем своим существом, она думала, верней чувствовала только то, что творила. После замужества и рождения сына, ее талант живописца заиграл новыми гранями, раскрылся, стал еще более привлекательным и интересным. Её работами стали интересоваться не только серьезные знатоки живописи, искусствоведы и специалисты, а обычные люди старались узнать что-то о неё, купить одну из её картин.К такому интересу к своему творчеству, она относилась совершенно спокойно, зная точно, что напишет еще и, возможно, даже значительно лучше.Это была её жизнь, без каких-либо амбиций или тщеславия.Какие-то ее работы оправлялись на выставки, какие-то продавались или дарились прямо здесь.
Она и представления не имела в каком состоянии находятся её денежные дела. С самого начала её переезда к отцу этими вопросами занимался он, потом замужество, и опять деньги и все необходимое для жизни было в руках и в ведении мужа и отца.
Материальная сторона жизни совсем не интересовала её и была совершенно далека от действительно волнующих её тем. Если нужно было что-то из одежды, или для дома, это выписывалось мачехой в каких-то особых журналах и доставлялось ей домой.
Сын рос, ему тоже нужны были новые одежки, игрушки , эти все бытовые необходимости решались без труда мачехой. Мачеха оказалась её верным старшим другом, подругой, сестрой, соратницей и матерью. Она называла мачеху по имени, но знала, что более надежного и близкого человека у нее нет и никогда, видимо, кроме бабушки, не было. Мачеха настояла на поездки в Москву на её собственное присутствие в показе картин. Ехать не хотелось. Очень. Не хотелось впервые оставлять сына, не хотелось расставаться с мужем.
Отношения с мужем складывались очень тепло и близко, они действительно оказались по-настоящему любящей и близкой по духу парой. Муж работал в больнице, ведущим кардиологом, писал диссертацию, но это все не мешало ему уделать время семье, сыну и своей очень талантливой и непрактичной в быту жене. Этот союз, уже многое переживших людей, был прочным и очень теплым. Поэтому каждое расставание, даже на короткий срок времени,было обоим супругам нерадостным.
Москва встретила небывалой жарой. Трудно расставаясь теперь уже с привычным сибирским домом, прилетев в Москву, она почувствовала, что все же очень скучала по родному городу, по совсем особенному воздуху, по огромным магистралям, заполненными рядами движущихся машин. Это был её город, хоть на время и покинутой ею, забытый ею и даже хранивший её обиду, как -будто все случившееся с ней было его виной.
Бабушкина квартира, в которой она всегда останавливалась и за которой присматривала одна из родственниц приятельниц покойной бабушки, была в полном порядке, готовой к полному и комфортному проживанию.
Позвонив и сообщив о своем приезде смотрительнице квартиры, кураторам в выставочном зале, решив все срочные и важные вопросы, она позвонила матери. Ответил молодой игривый мужской голос, осведомившись и долго пытая с интонациями заигрывания,кто же спрашивает хозяйку квартиры.
В ходе этого бессмысленного и какого -то странного разговора, выяснилось, что мать уже несколько дней в Склифе, в кардиологии, с каким- то неясным капризным якобы недомоганием, а он, её верный друг сидит здесь один, охраняет квартиру и даже не имеет возможности купить себе продуктов потому, что хозяйка квартиры даже не удосужилась оставить ему денег на пропитание…., плаксиво тянул мужской голосок на другом конце телефонной связи.Кто он такой, он так и не представился.
Отправив СМС мужу и отцу, с учетом разницы времени, не хотелось будить их телефонным звонком с такими тревожными сообщениями, она поехала в больницу…
Через несколько часов, лежа в квартире бабушки, и никак не умея справится с дрожью, она вспоминала детство, мать, красивую, изысканную, яркую даму, в которую был влюблен весь мужской бомонд Москвы.
Матери не стало…Она ушла от инфаркта, который не смогли купировать именно в тот момент, когда дочь уже приземлилась в аэропорту Москвы. Как странно, как нелепо устроена жизнь… Воспоминания нахлынули непрошенными гостями, раскаяние, горе и страшное чувство одиночества, как-будто стоишь на кромке совершенно открытого космоса.Одна. Во всей огромной Вселенной..
Чувство вины не давало покоя, как мало все же внимания она уделяла матери… обиды… обиды, болезненно жуткие обиды, были забыты, осталось только чувство вины…., могла бы и больше уделять внимания матери, чаще посылать денег.От этого безнадежного чувства, от полной безвозвратности болело все.. ныло сердце, до невозможности болела голова..
Она знала, что ей , с ее одиночеством в этом страшном горе, нужно продержаться всего несколько часов, все сибирское семейство уже летит в Москву, по первому же ее звонку, первым же рейсом после ее звонка об этой беде.Но эти часы были очень страшными, просто жуткими, невыносимо тяжелыми и долгими, казались совершенно нескончаемыми.
Похороны прошли в очень узком кругу прибывших сибиряков, у матери не осталось ни друзей, ни знакомых, весь бомонд, с которым она общалась куда — то подевался, но оказалось множество кредиторов, которые требовали выплатить долги, деньги которые они либо одалживали, либо выигрывали у матери в карты.
Оказалось, что и квартира заложена банку, и банк полный владелец великолепной, огромной квартиры в центре Москвы. С большим трудом, подняв всех своих старых сослуживцев и заплатив немалые деньги, отец этот вопрос утряс и квартира, когда-то московское семейное гнездо, была сохранена.
Ей хотелось домой, в свою сибирскую квартирку, закрыться теплым пледом, все забыть и спать, спать, как- будто все происшедшее было просто дурным сном. Муж уехал обратно домой, ему нужно было на работу, мачеха с детьми тоже уехали вместе с зятем, детям нужно было на учебу в школу. Они же с отцом остались в Москве закачивать, оставленные матерью не законченные дела, отдавать долги, переоформлять квартиру. Так на сороковой день помянув мать, съездив на кладбище, они наконец-то отправились в аэропорт.
Несколько недель прошли в полной отрешенности. Она никак не могла восстановить душевное равновесие, заняться домом, сыном, своим мольбертом. Целыми днями она лежала на диване в наушниках якобы слушая музыку или на клочках каких — то бумажек рисовала силуэты матери. Казалось , мать своим уходом унесла все жизненные силы своей не совсем нужной и любимой дочери.
Матери нет, не стало,и никогда уже не будет, не будет ни обид, ни материнских не всегда ласковых глаз, не критикующих обидных слов, «как ты плохо сегодня одета», » приличная женщина не имеет права так плохо выглядеть» или что-то подобное не менее обидное…Но разве это обида в сравнении с тем, что матери больше нет. Ничего этого больше не будет. От этого становилось невозможно больно, тоскливо, горько, тяжело.
Диссертация мужа, которую он недавно с большим успехом защитил, имела большой резонанс в осведомленных медицинских кругах и он получил предложение продолжить свои изыскания в этой области в одном из серьезных московских военных госпиталей. На семейном совете было решено, что поскольку вопрос с жильем в Москве улажен, вся семья возвращается домой, в родную Москву.Жизнь, сделав крутой вираж, в очередной раз внося непредсказуемые изменения..