15 мая — дата, которая несет в себе глубокий символический смысл. В этот день отмечается Международный день памяти умерших от СПИДа, но также его можно считать и днем борьбы с внутрибольничными инфекциями. Именно 15 мая 1847 года в венском родильном доме было введено обязательное правило: каждый, кто входил в родильное отделение, должен был обрабатывать руки раствором хлорной извести. Это решение, принятое врачом Игнацем Филиппом Земмельвейсом, навсегда изменило медицину, хотя самому доктору это стоило карьеры, репутации и, в конечном итоге, жизни.
Загадка «родильной горячки»
Доктор Земмельвейс, работая акушером-гинекологом, был поражен ужасающей статистикой смертности от послеродового сепсиса, который тогда называли «родильной горячкой». Он обратил внимание на парадокс: в больнице, где, казалось бы, были созданы все условия для безопасных родов, женщины умирали в 5-30% случаев, в то время как при домашних родах под наблюдением акушерок смертность не превышала 2%. Этот вопиющий дисбаланс заставил его начать собственное расследование.
Анализируя данные за многие годы, Земмельвейс обнаружил ключевую точку — 1823 год. Именно тогда смертность в отделении, где практиковались студенты и врачи, резко подскочила. Причиной оказалось простое совпадение: с этого года студентов и врачей начали допускать в прозекторскую для изучения анатомии на трупах. Во втором же отделении, где работали акушерки, не имевшие доступа к моргу, показатели оставались значительно лучше.
Гениальная догадка и простое решение
В ту эпоху о микробах и антисептике почти ничего не знали. Открытие Левенгука в 1676 году считалось скорее научным курьезом. Врачи и студенты, участвуя во вскрытиях, а затем сразу переходя к роженицам, переносили на своих руках невидимые «частицы разложения». Трагическая смерть коллеги Земмельвейса, Якоба Коллечки, который скончался от сепсиса после пореза скальпелем во время вскрытия, стала последней частью головоломки. Доктор понял, что «родильная горячка» и сепсис от трупного яда — одна и та же болезнь.
15 мая 1847 года на дверях родильного отделения появился исторический приказ, предписывающий всем мыть руки в хлорной воде после посещения морга. Результат был ошеломляющим и мгновенным: смертность от сепсиса резко упала. Позже, после случая заражения от пациентки с гнойным заболеванием, Земмельвейс расширил правило, введя обработку рук и инструментов после *каждого* пациента. К 1848 году смертность и вовсе достигла невероятно низкого показателя в 1,3%.
Непризнание и травля
Казалось бы, такое простое, дешевое и эффективное открытие должно было принести доктору всемирную славу. Однако медицинское сообщество встретило его в штыки. Директор клиники, доктор Клейн, вероятно, опасаясь ответственности за прошлые смерти или движимый завистью, запретил Земмельвейсу публиковать данные. Коллеги начали травлю, а в конечном итоге доктор был уволен, несмотря на блестящие результаты его работы.
Земмельвейс пытался достучаться до научного мира: писал письма, выступал на конференциях, за свой счет обучал врачей. Но чем убедительнее были его доказательства (например, в Праге, где дольше всех сопротивлялись нововведению, была самая высокая смертность в Европе), тем яростнее становилось сопротивление. В психологии это явление позже назовут «эффектом Земмельвейса» — отвержением фактов, противоречащих устоявшимся догмам.
Трагический финал и наследие
Разочарование и несправедливость сломили врача. Его поведение стало более резким, он писал гневные открытые письма, обвиняя коллег в убийствах. В 1865 году его обманом заманили в психиатрическую лечебницу. При попытке к бегству его избили, поместили в смирительную рубашку, а «лечение» холодными обливаниями и слабительными привело к гибели через две недели. Горькой иронией судьбы стало то, что Земмельвейс, победивший сепсис, умер от заражения крови, поранив палец во время одного из последних вскрытий.
Справедливость восторжествовала лишь посмертно. Через 18 лет британский хирург Джозеф Листер успешно внедрил принципы антисептики и получил признание как ее «отец». Имя же настоящего первооткрывателя, Игнаца Земмельвейса, сегодня чтят в основном на его родине. В Будапеште ему установлен памятник, а в его доме открыт музей. Его история — это не только урок о важности гигиены, но и вечное напоминание о цене, которую иногда приходится платить за опережение своего времени, и о сопротивлении, которое встречает любая новая, ломающая стереотипы идея.
