Общественный резонанс вокруг дела врачей из Калининграда
Вот уже три недели внимание медицинского и правового сообщества приковано к делу врачей-неонатологов Элины Сушкевич и Елены Белой из Калининграда. Многочисленные эксперты, включая юристов и общественных деятелей, высказываются преимущественно в защиту обвиняемых медиков. 11 июля портал 360 опубликовал мнения еще ряда специалистов, которые анализируют ситуацию с профессиональной точки зрения.
Позиция следствия и экспертиза
Следственные органы утверждают, что Елена Белая оказала давление на подчиненных, чтобы те внесли в медицинскую документацию ложные сведения о внутриутробной гибели плода. Василий Макиенко, полковник внутренней службы ФСИН в отставке, объяснил стандартную процедуру расследования подобных случаев. По его словам, после возбуждения уголовного дела назначается экспертиза. Если ее результаты вызывают сомнения у одной из сторон, следствие или суд могут инициировать повторную экспертизу в другом учреждении.
Макиенко отметил, что при наличии тела установить причину, время смерти и концентрацию веществ в организме — задача для добросовестных экспертов выполнимая. Однако ситуация кардинально меняется, когда речь заходит о реанимации, особенно новорожденных. «Врачам в таких условиях не позавидуешь, — считает эксперт. — Пациент, особенно новорожденный, находится на грани жизни и смерти, и даже правильные действия не всегда приводят к успеху». При этом он подчеркнул, что большинство медиков выполняют свой долг ответственно, делая всё возможное для спасения жизни.
Мнение медицинского сообщества: аналогия с онкологией
Врач-акушер-гинеколог, репродуктолог Мария Милютина выразила мнение, что привлечение калининградских врачей к уголовной ответственности выглядит, по меньшей мере, нелогично. Она провела яркую аналогию: «Это как судить врача, который не спас онкологического пациента на четвертой стадии рака». По ее словам, речь идет о глубоко недоношенном ребенке, и статистически большинство таких детей не выживает. Спасение — это скорее исключение и большое везение.
Милютина опасается, что данное дело может стать спусковым крючком для массового ухода неонатологов и реаниматологов из профессии из-за страха оказаться на скамье подсудимых. Она подчеркнула, что даже при хорошем оснащении современных роддомов спасти всех глубоко недоношенных детей — задача, невыполнимая на нынешнем этапе развития медицины. Комментируя вопрос о сульфате магния в организме ребенка, врач пояснила, что этот препарат часто применяется для остановки преждевременных родов, и его наличие может быть связано с попытками сохранить беременность.
Сложности выхаживания и этические дилеммы
Врач-педиатр и неонатолог Елена Кешишян обратила внимание на отсутствие какой-либо выгоды для врача в смерти пациента. Она напомнила, что согласно российским стандартам, ребенок после 23-й недели весом от 500 граммов считается новорожденным, и ему обязаны оказывать реанимационную помощь, если нет официального отказа матери. Однако, как отметила Кешишян, женщина сразу после родов часто не в состоянии принимать такие решения.
Эксперт привела мировую статистику: около 40% глубоко недоношенных маловесных детей погибают. Из тех, кого удается выходить, 40-50% становятся инвалидами. По ее мнению, калининградские врачи сделали всё от них зависящее. Сульфат магния в их действиях был не «орудием преступления», а стандартным препаратом для снятия отека мозга у недоношенного ребенка, помогающим ему адаптироваться к внеутробной жизни. «Это ювелирная работа, а не механика. Никакая аппаратура не заменит естественный процесс», — добавила Кешишян.
Риск дефицита кадров и будущее специальности
Коллега из Москвы, врач-неонатолог Татьяна Злобина, поддержала объяснение о применении сульфата магния в реанимации. Она напомнила, что приказ об обязательной реанимации детей с весом от 500 граммов действует в России не так давно, и во многих странах такой плод до сих пор считается нежизнеспособным. Злобина также обратила внимание на анамнез матери погибшего ребенка, у которой уже было два выкидыша, и которая не наблюдалась у врачей до 23-й недели.
«Даже при наличии всего необходимого оборудования и специалистов выживаемость таких детей не превышает 6%», — констатировала врач, отметив, что реанимация в данном случае длилась четыре часа. Знакомство с коллегами и преподавателем Элины Сушкевич позволяет Злобиной считать обвинения во вреде, причиненном умышленно, абсурдными. Она описала неонатальных реаниматологов как альтруистов, «горящих своим делом», для которых эта работа — призвание.
Главная опасность, по мнению Злобиной, — это возможный исход специалистов из профессии из-за страха уголовного преследования. В России, по ее данным, работает всего около 500–550 тысяч неонатальных реаниматологов. Если многие из них решат уйти «из-под дамоклова меча» обвинений, женщины в регионах с осложненной беременностью могут остаться без жизненно важной помощи. Исправить ситуацию, по мнению экспертов, может только объективное и беспристрастное расследование, которое учтет все медицинские нюансы случая.
Как сообщалось ранее, врач-реаниматолог Элина Сушкевич впервые публично высказалась по делу, заявив на суде: «Убийства не совершала». Подробнее об этом можно прочитать в материале: “Убийства не совершала”: реаниматолог Элина Сушкевич выступила на суде.
Поделись информацией с друзьями! Со здоровьем не шутят!
