Представьте ситуацию: врач-педиатр пугает маленького ребёнка историями о монстрах, которые якобы пожирают мальчиков, но не трогают девочек. Большинство людей сочли бы такие действия недопустимыми и потребовали бы отстранить такого специалиста от работы. Однако в США подобные случаи становятся частью сложных судебных разбирательств о праве на определение гендерной идентичности детей.
Семейный спор с высокими ставками
В центре истории — судебная тяжба между Джеффом Янгером и его бывшей супругой, доктором Энн Георгулас, о будущем их семилетнего сына. Конфликт длится с 2015 года. Мать ребёнка, являющаяся практикующим врачом, утверждает, что у мальчика диагностирована гендерная дисфория — состояние, при котором человек ощущает несоответствие своего биологического пола и гендерной идентичности. Она поддерживает его желание носить платья, называет его женским именем Луна вместо данного при рождении имени Джеймс и настаивает на начале подготовки к гормональной терапии для смены пола.
Позиция отца и вердикт суда
Отец, Джефф Янгер, категорически не согласен с диагнозом. Он убеждён, что мать, которая изначально хотела девочку, намеренно влияет на сына: поощряет ношение женской одежды, делает соответствующие причёски и даже использует пугающие истории, чтобы сформировать у ребёнка определённое восприятие себя. По мнению отца, мальчик запутан и доверяет авторитету матери, но не имеет истинного желания сменить пол.
Суд города Даллас, рассмотрев дело, принял решение в пользу отца. Судьи постановили, что, поскольку родители имеют равные права на воспитание ребёнка, все важные медицинские решения, включая гормональную терапию, должны приниматься ими совместно. Таким образом, матери было отказано в праве единолично инициировать процесс медицинского перехода для несовершеннолетнего сына.
Победа или временная передышка?
Однако эта судебная победа не ставит точку в истории. Мать уже подала апелляцию, и окончательное решение ещё впереди. Кроме того, остаются серьёзные опасения за психологическое состояние ребёнка, который продолжает жить с матерью. Существует риск, что давление и внушение будут продолжаться в других формах, что может нанести непоправимый вред формирующейся личности.
Ситуация осложняется и социальным контекстом: Джефф Янгер сообщает, что потерял работу из-за своей позиции по этому вопросу, будучи обвинённым в «неразделении современных ценностей».
Этическая дилемма и вопросы без ответов
Данный случай поднимает фундаментальные этические вопросы о границах родительских прав, медицинской этике и способности детей принимать решения, последствия которых необратимы. В каком возрасте ребёнок может осознанно согласиться на процедуры, меняющие его тело и жизнь? Можно ли считать мнение четырёх- или семилетнего ребёнка, находящегося под сильным влиянием родителя, полностью автономным?
Многие дети в процессе развития проходят фазы, когда их интересы или поведение не соответствуют традиционным гендерным стереотипам: девочки играют в машинки, а мальчики — в куклы. Является ли это достаточным основанием для постановки серьёзного диагноза и начала медицинского вмешательства? Почему бы не дождаться совершеннолетия, когда человек сможет принять полностью осознанное и самостоятельное решение?
Парадокс заключается в том, что в США установлены строгие возрастные ограничения для таких действий, как употребление алкоголя (21 год) или курение (планируется поднять до 21 года), поскольку считается, что до этого возраста человек не способен в полной мере оценить риски. Однако вопрос о медицинских процедурах по смене пола для несовершеннолетних остаётся дискуссионным и урегулированным не столь однозначно.
Эта история заставляет задуматься о ценности детства и праве каждого человека на то, чтобы ключевые решения о своей идентичности и теле принимались в сознательном возрасте, без давления и спешки. Главный вопрос, который она ставит: что важнее — предполагаемое «счастье» здесь и сейчас или сохранение возможности для будущего выбора?
