Сегодня я расскажу об одной поучительной истории, чтобы мы еще раз поняли, сколько жизней можно было бы сохранить, если бы высокомерие больших шишек не мешало развитию науки.
Спроси любого, кто открыл антибиотики, и все сразу скажут (многие после консультаций в Интернете, конечно), что это великий британский ученый сэр Александр Флеминг, который в 1928 году обнаружил грибок, названный им Penicillium rubrum, а в 1945 году получил за это открытие Нобелевскую премию.
На самом деле, целебные свойства плесени были открыты настолько задолго до Александра Флеминга, что, несмотря на свои очевидные заслуги, он в списке первооткрывателей стоит самым последним.
Никто не знает, сколько лет назад, но точно не менее тысячи, бедуины в Северной Африке заметили, что плесень, которая копится на ослиной упряжи, имеет целебные свойства. И с тех пор они готовили целебную мазь на основе этой плесени постоянно. Понимаете, антибиотики на основе пенициллина существовали в виде мазей на земле более тысячи лет! Достаточно было просто приглядеться и разобраться в этом, чтобы спасти тысячи жизней, но кто же будет спрашивать советов у диких безграмотных бедуинов?!
Но вот в 1897 году нашелся наконец достойный человек, который не только обладал наблюдательностью, но и не побрезговал разобраться в составе целебной мази древних племен.
Молодой военный врач из Лиона по имени Эрнест Дюшен заметил, что мальчишки-конюхи соскребают плесень с сырых седел, чтобы потом использовать ее для обработки ран, появившихся на лошадиных спинах в результате того, что эти самые седла их сильно натирали.
Дюшен решил разобраться, что это такое и работает ли этот метод. Он изучил плесень и определил ее как penicillium glaucum. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что эта плесень разрушающе действует не только на бактерии esherichia coli, но еще и лечит тиф у морских свинок, на которых Дюшен проводил эксперименты. Так было проведено самое первое научное исследование будущего первого антибиотика.
Все это было тщательнейшим образом запротоколировано. Причем настолько полно и доказательно, что даже было оформлено в виде докторской диссертации, которую Эрнест Дюшен выслал в Институт Пастера, настоятельно предлагая продолжить работы в этой области, т.к. это было более чем сенсационное открытие для того времени. Однако…
Парижский Институт Пастера не только не отреагировал на эту диссертацию, они даже не удосужились подтвердить получение документа, потому что посчитали какого-то 22-летнего студента военно-медицинского училища недостойным общения с великими учеными мужами.
Чему он их может научить, возмутились в Институте, и положили его письмо в самый дальний ящик, где оно и было благополучно забыто вплоть до 1949 года, когда прошло уже пять лет после того, как Александр Флеминг получил свою Нобелевскую премию.
Эрнест Дюшен дальше был отослан в армию, где в 1912 году умер в полной безвестности. Особенно обидная ирония судьбы состояла в том, что умер он от туберкулеза, болезни, которую можно было вылечить лекарством, которое он открыл, если бы эти разработки были продолжены.
И только в 1928 году Александр Флеминг открыл пенициллин заново, причем совершенно случайно, благодаря цепи обстоятельств, которых скорее не должно было быть. Флеминг не отличался аккуратностью, и как-то в чашку Петри, где он высеивал золотистый стафилококк, через форточку ветром случайно занесло плесень из соседней лаборатории. Через пару дней эта плесень полностью растворила стафилококк. Так пенициллин был обнаружен еще раз.
Согласитесь, что случайное открытие благодаря залетевшей через форточку плесени ни в какое сравнение не идет со случаем Дюшена. Дюшен открыл эту плесень благодаря уму, наблюдательности и научным исследованиям, а Флеминг просто увидел в чашке Петри готовый результат.
А если бы не увидел? Или закрыл форточку? Или продезинфицировал чашки с плесенью? Когда еще произошло бы это открытие, по важности превосходящее большинство открытий 20-го века?!
Кстати, свое второе важнейшее открытие, фермент лизоцим, Флеминг совершил тоже по случайности. Он просто чихнул в чашку с культурой, а потом с удивлением обнаружил, что там, куда попала слюна, рост бактерий прекратился.
Только к концу Второй мировой войны антибиотики на основе пенициллина научились производить в промышленных масштабах, и с тех пор они спасли жизни многим миллионам человек.
А теперь представьте, как могла бы повернуться история планеты, если бы пенициллин открыли на несколько десятков лет раньше! Скольких великих людей можно было бы спасти и сколько пользы они смогли бы принести человечеству.
И постарайтесь после этого не страдать глупой напыщенностью, болезненным самомнением и самоуверенной презрительностью к тем, кто волею судеб находится ниже вас на иерархической лестнице.